— Ты так и будешь молчать? Я требую правды! — цедил он.
— Александр Григорьевич, прошу вас, не надо этого всего, я… — попыталась возразить ему Ирина, с каждой секундой сильнее бледнея. — Зачем эти крики…
— Я еще не то устрою! — пригрозил Александр и, поднявшись на подножку, заглянул внутрь кареты. — Ты что же, пленилась его богатством и положением? Так? Говори правду! Ты же намеренно скрыла от меня это венчание! Ведь так?!
— Сударь, оставьте в покое мою сестру! — опять возмутилась Оля, снова ударив поручика веером. — Ирина, скажи ему! — И тут же закричала в открытую дверцу кареты кучеру: — Эй, любезный, чего смотришь? Немедля убери этого господина из кареты, мы опаздываем на венчание.
Но кучер, кося взором, даже не сдвинулся с места. Отчего Оля сделала вывод, что этот дерзкий гвардеец дал кучеру хорошую взятку за невмешательство. Нахмурившись, она решила позже непременно поговорить с батюшкой, чтобы этого нерадивого конюха он сослал в дальнюю деревню, раз он так скоро продался за деньги этого наглого поручика.
— Да, я намеренно все скрыла, — простонала Ирина. — Я знала, что вы будете в ярости. И оказалась права…
— Вот как? — выпалил он, и вдруг его взор смягчился. — Это глупо, Ириша. Ты же меня любишь, я знаю, зачем тебе этот скучный царедворец? Он не сможет любить тебя как должно.
— Я не люблю вас. Князь Кудашев станет моим мужем, я этого хочу. Потому вы должны уйти, — заявила Ирина срывающимся от волнения голосом.
— Врешь! — выпалил Алекс в исступлении. — Думаешь, я поверю в это?
— Оставьте нас наконец в покое! — продолжала заступаться за сестру Ольга. — Моя сестра не любит вас, она уже сказала, что вам еще?
Раздался топот копыт неподалеку. Ольга, невольно обратив взор в окно, увидела, что к ним подъехал еще один гвардеец.
Воспользовавшись заминкой, Александр уже полностью забрался внутрь кареты и, склонившись над Ириной, схватил ее ручку. Страстно осыпая ее пальцы поцелуями, он проникновенно молил ее:
— Ириша, ты же меня любишь, вспомни, как нам хорошо было вместе. Прошу, отмени венчание… мы уедем…
— Боже, не надо, не надо… — лепетала Ирина в истерике, из ее глаз брызнули слезы.
Ольга истолковала слезы сестры по-своему и словно фурия набросилась на Измайлова.
— Вы что, ополоумели?! — взорвалась Оля, она начала хлестать веером дерзкого поручика по плечам. — Отстаньте от моей сестры! Вы пугаете ее!
В следующий миг в карету протиснулся еще один гвардеец, тот, что только что прискакал на лошади. Он схватил Александра за плечо и начал его оттаскивать от испуганной невесты.
— Алекс, не надо! Прекрати! — прохрипел он.
— Пусти, Кирилл! Я знаю, что она любит меня! Знаю! — не унимался Александр, пытаясь вырваться из цепкой хватки брата.
— Ирина, да прогони ты его наконец! — почти приказала Ольга в неистовстве, видя, как второй молодой парень пытается вытащить бешеного Александра из кареты, а тот неистово сопротивляется ему.
Стиснув до боли кисти рук, Ирина вперила отчаянный взор в сестру, понимая, что должна быть решительной, и громко заявила:
— Я люблю своего жениха, Александр Григорьевич. Вы слышите? И я выхожу за него замуж. Вы же пойдите прочь! Я более не желаю вас видеть никогда!
Александр замер уже у кареты, ибо Кириллу все же удалось выволочь его наружу, и потрясено смотрел на Ирину. Его глаза на миг остановились на некоем небольшом украшении — золотом кулоне на шее невесты. Испепеляя эту вещицу безумным взглядом, Александр вдруг дернулся вновь к Ирине.
— Его любишь, лгунья?! — прохрипел он в испуганное лицо Ирины и дерзко сдернул кулон с ее шеи. — Значит, это тебе более не нужно!
Ирина громко вскрикнула, опешив от его действий. Кирилл вновь схватил брата за мундир, пытаясь оттащить его от светловолосой девушки. Однако Александр уже сам спрыгнул на землю, яростно сжимая кулон в ладони, и прохрипел, сверкая на невесту глазами:
— Сама пойди прочь, изменница! Я тоже не желаю больше видеть тебя!
Он быстро отстранился от кареты, и Кириллу наконец удалось оттащить брата подальше.
Ольга проворно высунулась из кареты и, окатив грозным взглядом гвардейцев, приказала извозчику немедленно гнать далее в церковь.
Громко захлопнув дверцу, Оленька уселась обратно на сиденье и посмотрела на сестру, поджав губы. Ирина, приложив руку на то место на шее, где чуть раньше висел кулон, ненормальным взором смотрела перед собой в одну точку, а по ее щекам катились горькие слезы.
— Ну ты что, сестрица? Перестань, — пыталась успокоить ее Ольга. — Он отвязался. Надеюсь, приятель удержит его дальнейших выходок.