Слезы еще сильнее покатились из карих глаз невесты.
— Он забрал кулон, — лепетала Ирина трагично. — Как же я теперь без него?
— И зачем тебе этот кулон, Ирина? Что в нем?
— Неважно… я ведь и вправду люблю только его…
— Все верно, — кивнула Оля. — Тебе надо было сразу сказать этому наглецу, что ты любишь Виктора, чтобы он сразу же отстал!
— Нет, не его… я Сашеньку люблю… — всхлипнула Ирина, уткнула лицо в ладони и разрыдалась.
Ольга сильнее вжалась в сиденье, уже ничего не понимая.
— Как это? Так ты любишь этого несносного гвардейца, Ирочка? — выпалила Оля, уже окончательно запутавшись. — Но зачем тогда ты…
— Батюшка велел… — простонала Ирина. — Я не могу ослушаться его… батюшка сказал, что с князем Кудашевым я буду счастлива, ведь он баснословно богат и занимает высокое положение при царе…
— Господи, Ирочка, но отчего ты не сказала батюшке, что любишь этого… — Оля замялась, не в силах произнести имя поручика.
— Не посмела… батюшка ничего не знает… да и зачем ему знать? Я девственна, ничего между нами с Сашей не было, окромя поцелуев… а теперь что уж, я выйду замуж за Кудашева… такова моя судьба…
— Но, если любишь этого Александра, ты будешь несчастна. Ты должна бороться за свою любовь, Ирочка.
— Не буду, Оленька, — сказала твердо Ирина и убрала с лица локон, смахнув последние слезы. — Я не нарушу волю батюшки, а Сашу я забуду, таков мой долг. Только вот кулон… он наверняка сильно разозлился на меня, потому и забрал его… а я так хотела любоваться им хоть иногда…
— Ты должна успокоиться, Ирочка. Виктор Сергеевич красивый, галантный мужчина, к тому же еще довольно молод. Уверена, ты сможешь полюбить его, и вы будете счастливы. И наверняка он сильно влюблен в тебя, — произнесла Ольга, нахмурившись, и сама почти не веря в свои слова.
— Да будет так… — подытожила в ответ Ирина, откидываясь на бархатную спинку сиденья и прикрывая глаза, зная, что сегодня ее жизнь изменится навсегда.
Когда карета скрылась за поворотом дороги, Александр процедил сквозь зубы проклятье и сгорбил плечи. Кирилл приобнял брата и сказал:
— Ты должен забыть ее, она невеста князя Кудашева, куда тебе с ним тягаться. Тем более она сама сказала, что любит его.
— Все ее слова ложь, братец, и от этого только больнее, — процедил Александр.
— Да с чего ты это решил, Алекс?
— Знаю, — он раскрыл ладонь и безумным взором уставился на золотой кулон, сорванный с шеи Ирины. — Стала бы она надевать его на венчание, если бы до сих пор не любила меня?
Он быстро раскрыл кулон девушки, и Кирилл увидел внутри миниатюрный портрет Александра.
— У меня такой же с ее ликом, — прохрипел Алекс жутким голосом. — Мы обменялись ими, когда признались друг другу в любви…
Глава V. Беседка
Российская империя, кавказские минеральные воды
Кисловодск, 1827, июнь
В этот год июнь у предгорья кавказских гор стоял невыносимо жарким и душным. Лишь ночью, когда свежий воздух спускался с гор, окружавших живописную долину, где располагался курортный городок, местные жители и приезжие гости могли насладиться приятной прохладой.
В летнюю пору последние годы в Кисловодске кипела жизнь. Изысканная публика не только из столицы, но и из многих уездных городов приезжала сюда поправить здоровье горным воздухом, принять лечебные ванны и испить минеральной воды. Сюда прибывали богатые дворяне целыми семействами, командированные для поправки здоровья офицеры и даже члены императорского дома Романовых.
Кирилл Измайлов и Андрей Загорский прибыли в Кисловодск для лечения после последней военной кампании. Расквартировавшись в частном секторе еще в начале июня, несколько недель подряд они изнывали от безделья. Единственным их развлечением были пешие и конные прогулки. Однако в середине июня в Кисловодск начали приезжать многочисленные отдыхающие, и общество в городке стало более разнообразным и пестрым. Появились молодые дамы и незамужние девицы с дородными маменьками, важные чиновники и полковники в летах с семействами и прочая разномастная публика, желающая провести лето в теплом солнечном климате на юге империи.
В это утро Кирилл впервые за долгое время решил выйти на променад по окрестностям. После плотного завтрака в местном трактире он, желая наконец выполнить указания доктора, направился к главному источнику с кислой водой. Чуть прихрамывая и стараясь увереннее наступать на раненую ногу, чтобы разрабатывать ее, он приблизился к нужному месту ближе к полудню. В руке он сжимал новую глинную кружку для питья, которую приобрел по приезде, но ни разу не пользовал. Здесь уже прохаживались немногочисленные отдыхающие: мужчины в летних сюртуках и дамы в изысканных нарядах, пришедшие так же к источнику. Измайлов с нескрываемым воодушевлением оглядывал окружающую публику, а в особенности молодых барышень, которые для него были в диковинку.