Когда дедушка вырос, он много странствовал, искал маму. Вернувшись ни с чем на родину, дедушка поселился в своем заброшенном поместье, вдали от всех. Стал нелюдим, редко выходил к людям, переживая потерю. Вот и вся история.
Лада слушала внимательно, на глаза наворачивались слезы. Жаль было дедушку и его родителей, понятными становились его рассказы о путешествиях в далекие края, а также недосказанность историй. Больно рассказывать о потере близких, даже если она произошла совсем давно.
7 СЕНОКОС
Еще засветло, до восхода солнца, вся семья Лады, кроме нее, ушли на сенокос. Трава легче косится с утра, мокрая и упругая от росы. Косари работают поутру при восходящем солнышке, получая его силу, а не жар знойного дня. Сенокос являлся праздником в поселении и проводился с песнями. Косили все взрослые, мужчины и женщины. Во время праздника покоса можно было показать свою удаль, тело наполнялось энергией от радости общего труда и осознания благоприятного воздействия ритмичной сути песнопений. Песни пелись радостные, про полноценную жизнь, любовь к земле и людям, про счастливые семьи.
Лада с утра осталась в доме за хозяйку. Перед уходом мама затопила печь, разбудила Ладу, нежно поладив ее по голове. Умила подоила корову, налила молока в глиняные кринки и забрала их на покос. Отец и брат шумно плескались у колодца, обливаясь холодной водой и перекидываясь шутками, опосля все голоса стихли, удаляясь в сторону лугов.
Поставленная с вечера квашня уже подошла, ловкие руки девочки стали мять тесто для приготовления хлеба. Поставив сформированные караваи в печь, Лада вышла из дома. Рассвет начинался. На все небо расплескались краски нового дня. С лугов послышался голос заводилы Милки, ее песню подхватили и вот уже несколько голосов выводили знакомую мелодию. Лада, как мама и другие женщины, летом умывалась росой. Роса имеет удивительное воздействие на тело, укрепляя здоровье и увеличивая гибкость. Выйдя на свою полянку у любимой яблоньки, Лада разделась и стала перекатываться по росе. Холодные капли бодрили тело, от наполняющей душу радости хотелось петь и смеяться. Она еще побегала по саду, наблюдая за птицами и разглядывая бриллиантовые капельки на траве и деревьях. Пора возвращаться в дом.
Лада достала из печи румяные караваи хлеба, взяла чашку теплого молока и кисточку из чистых гусиных перьев. Смазала молоком корочки горячего хлеба и завернула его в льняные рушники. Пусть немного полежат, чуть поостынут, подышат. Солнце уже поднялось, со стороны лугов слышались стройные заливистые напевы женских голосов. Скоро надо идти к косарям, отнести им хлебы.
Лада пошла к своей яблоньке, прилегла на траву и стала смотреть на небо. Чем дольше она лежала, тем больше ее мысли уносились вдаль, к далеким местам, где растут невиданные цветы и деревья, где гуляет жар-птица, и река падает с утеса водопадом.
- Вот ведь, опять она ни о чём больше думать не может!
8 УТЁС
- Какой яркий солнечный день сегодня.
Лада гуляла по опушке леса в своем поместье, собирая в корзинку душистую спелую землянику. От ягод и травы исходил сильный приятный аромат, усиленный жарким солнечным светом летнего дня. Ягоды краснели среди травы и звали нагнуться за ними. Собирая их одну за другой, девочка думала совсем о другом.
Ее волнение было связано с дедушкиными рассказами. Она перебирала в голове все обрывки фраз, что узнала о своей прабабушке: о непонятном ее исчезновении, о вышитой жар-птице на рушнике. И в то же время она помнила и то, что рассказывал дедушка раньше. Смущение вызывал тот факт, что дедушка описывал место, где живет жар-птица, очень точно. Как будто был там, или знал. Откуда? Он путешествовал и видел его? Раньше ей не приходила в голову мысль о возможной встрече деда с жар-птицей. Да он сказал бы об этом своей любимой внучке.
Лада крутила колесо воспоминаний все дальше, одновременно срывая и складывая ягоды в лукошко, и вдруг ее осенило: «…возможно, детально представить то место, куда перенестись необходимо…». Она должна сосредоточиться в любимом местечке сада, где ничто ей помешать не может! Лада поспешила к дому, так и не собрав полного лукошка. Ягоды её сейчас волновали меньше всего.