В переводе на нормальный язык это означало, что доктор, разумеется, дома и она собирается узнать, хочет ли он говорить с детективом. Карелла ждал. Он слышал приглушенные голоса в телефонной трубке. Потом трубку снова взяли.
— Алло! — сказал мужской голос.
— Доктор Бролин? — спросил Карелла.
— Да.
— С вами говорит детектив Карелла из восемьдесят седьмого участка. Я расследую предполагаемое самоубийство и хотел бы знать, не позволите ли вы задать вам несколько вопросов.
— Да, конечно.
— У вас найдется время?
— Вообще-то у нас гости…
— Это недолго.
— Ну хорошо, — сказал Бролин.
— Доктор Бролин, не вы ли тот врач, который выписал месячную дозу секонала в капсулах Энн Ньюмен?
— Я.
— Скажите, доктор, это обычное количество? В смысле, такая большая доза барбитурата?
— Миссис Ньюмен страдает бессонницей. Лечение секоналом является частью общего лечебного курса. В том, что я выписал такую дозу, ничего необычного нет.
— Она была у вас двадцать девятого июля, верно? Эта дата указана в рецепте…
— Это было во вторник? — уточнил Бролин.
— Да, сэр. Кажется, во вторник.
— Да, она была у меня в этот день. Она бывает у меня каждый вторник, среду и пятницу.
— Простите, сэр? — переспросил Карелла. — Каждый…
— Я психиатр, — пояснил Бролин.
— А-а, понятно, — кивнул Карелла.
— Да, — сказал Бролин.
— И вы лечите ее от бессонницы, не так ли?
— В том числе. Бессонница — это один из симптомов. Мне кажется, что я не обязан обсуждать в подробностях природу ее заболевания, мистер Карелла.
— Нет, конечно, — согласился Карелла. — Доктор Бролин, звонила ли вам миссис Ньюмен из Калифорнии в понедельник вечером?
— Звонила.
— Зачем?
— Она не смогла прийти ко мне в пятницу из-за поездки. Она ощутила приступ острой тревоги и хотела поговорить со мной.
— Доктор Бролин, не помните ли вы, сколько времени длилась ваша беседа?
— Минут двадцать. Может, полчаса. Боюсь, что точнее не помню.
— После этого она вам не звонила?
— Нет, не звонила.
— Значит, это был последний раз, когда вы разговаривали?
— Да. Ну, разумеется, мы увидимся с нею в этот вторник.
— Вы сказали, каждый вторник, среду и пятницу?
— Да.
— Доктор Бролин, знали ли вы мистера Ньюмена?
— Нет.
— Знаете ли вы, что в прошлую пятницу утром миссис Ньюмен, вернувшись домой из Калифорнии, нашла его мертвым?
— Знаю.
— А откуда вы узнали о его смерти, сэр?
— Мне сообщила миссис Ньюмен.
— Но мне казалось, что вы не разговаривали с ней после…
— Ах, простите, я думал, что вы имели в виду, не звонила ли она мне из Калифорнии. Она звонила мне вчера. Она была совершенно не в себе. Мы очень долго разговаривали по телефону.
— Понятно. Ну что ж, доктор, раз у вас гости, не стану вас задерживать. Спасибо, что уделили мне время.
— Тогда до свидания, — сказал Бролин и повесил трубку.
Дженеро стоял в другом конце комнаты, уперев руки в бока, и смотрел вниз, на улицу, сквозь металлическую решетку на распахнутом окне.
— Погляди-ка на эту парочку! — сказал он.
— Я занят, — ответил Карелла и снова снял трубку.
— Титьки вот посюда! — сказал Дженеро.
Карелла набрал номер Сьюзен Ньюмен. Она сняла трубку после третьего звонка.
— Алло?
— Миссис Ньюмен? Это детектив Карелла. Здравствуйте. Как поживаете?
— Мы только что вернулись с кладбища, — ответила миссис Ньюмен. — Принимая во внимание обстоятельства, в целом я в порядке.
— Быть может, я не вовремя?
— У нас люди, — сказала она. — Но это ничего. Что вы хотели?
— Миссис Ньюмен, насколько мне стало известно, ваша невестка звонила вам из Калифорнии в прошлый четверг вечером. Это верно?
— Да, звонила.
— Не могли бы вы мне сказать, о чем вы разговаривали?
— Н-ну… да, могла бы. Но зачем вам это?
— Это обычный сбор информации.
— Я не очень понимаю, что значит «обычный сбор информации».
— Есть некоторые вещи, которые мы обязаны проверить в случае любой насильственной смерти.
— Насильственной?
— Да, мэм. Такой, как убийство или самоубийство.
— Понимаю. Значит, вы все же подозреваете, что моего сына убили?
— Я ничего не подозреваю, миссис Ньюмен. Я просто собираю факты, чтобы иметь возможность сделать обоснованные выводы.
— А какое отношение звонок Энн может иметь к обоснованным выводам?
— Она говорила с мужем — вашим сыном — во вторник вечером. Насколько мне известно, после этого она с ним не разговаривала. Но в четверг, перед тем как вернуться домой, она звонила вам. Я хотел бы знать зачем.