— Нет, не был.
— Странно.
— Ну, он ведь живет в Сан-Франциско…
— Да, конечно, но сейчас-то он здесь.
— Что вы имеете в виду?
— Джонатан здесь.
— Вы хотите сказать, что он в городе?
— Да, конечно.
— То есть он приехал на похороны?
— Да нет, до похорон. Он здесь уже почти две недели.
Карелла посмотрел на нее.
— А я думала, вы поняли, когда я сказала, что говорила с ним.
— Я думал, вы говорили по телефону.
— Нет, он здесь. Он позвонил мне, когда приехал, и мы один раз пообедали вместе. Джонатан очень приятный человек.
— Странно, что его мать нам не сказала…
— Ну, у нее столько забот! Похороны, понимаете ли…
— Да. А вы не знаете, где он остановился?
— В «Пирпойнте». Знаете этот отель?
— Знаю.
— В центре, недалеко от Фарли-сквер.
— Да, я знаю.
— Вам бы стоило съездить к нему, прежде чем он уедет, — сказала Джессика. — Он вам расскажет, как Джереми относился к лекарствам. Он вам скажет, что Джереми не мог принять эти таблетки. Просто не мог! — сказала она, энергично мотнув головой.
Клингу следовало бы понять, что его брак обречен, с той минуты, как он принялся выслеживать свою жену.
Карелла мог бы сказать ему, что в любом браке есть границы, переступать которые нельзя. Стоит перешагнуть эту невидимую черту, сказать или сделать что-то, чего уже не вернешь — и семье конец. В любой нормальной семье случаются споры и даже ссоры — но, если хочешь сохранить семью, надо драться честно. А как только начнешь бить ниже пояса — все, можно идти к адвокату и оформлять развод. Вот почему Карелла просил его непременно поговорить с Огастой.
А Клинг вместо этого решил самостоятельно разузнать, не встречается ли она с другим мужчиной. Он принял это решение после жаркой бессонной ночи, душным утром одиннадцатого августа, когда они с Огастой сидели за завтраком. Он принял его за десять минут до того, как она отправилась на первую съемку этой недели.
Клинг был копом. И, естественно, первое, что ему пришло в голову, — это выследить подозреваемую. Пока Огаста лихорадочно поглядывала на часы, а Клинг в разгар утреннего часа «пик» ловил такси, он сказал ей, что у него кое-какие дела в офисе и его, вероятно, целый день не будет дома. У Клинга был выходной, но она ему поверила: он и раньше довольно часто сидел в участке даже по выходным. В конце концов ему удалось остановить такси. Когда машина затормозила у тротуара, Клинг распахнул перед женой заднюю дверцу.
— Куда тебе надо, солнышко? — спросил он.
— «Фотоателье Рейнджера», Гедкуп, 1201.
— Вы слышали? — спросил Клинг у таксиста через открытое окно.
— Слышал, — ответил тот.
Огаста послала Клингу воздушный поцелуй, и такси отъехало от тротуара, влившись в поток машин, несущихся в центр. Чтобы поймать другое такси, Клингу потребовалось минут десять. Впрочем, он не торопился. Вчера, еще только обдумывая и пережевывая свое решение, он успел проверить календарь Огасты, пока она принимала ванну перед сном. На утро в нем значилось две встречи: одна в «Фотоателье Рейнджера» в девять, другая в «Студии Куперсмита» в одиннадцать. Следующая встреча была назначена на два часа дня в «Последнем писке». Рядом с этой записью было вписано — «Катлер — если успею». «Катлер» — это было агентство, на которое она работала.
Гедкуп-авеню была расположена в самой старой части города. Ее узкие улочки и дома с черепичными крышами, выходящие на набережную, восходили к тем временам, когда здесь еще распоряжались голландцы. Этот район был расположен бок о бок с муниципальными зданиями и судами округа Чайнатаун, но, несмотря на такое соседство, он не имел никакого отношения ни к административной, ни к судебной деятельности. Гедкуп-авеню лежала в сердце деловой части города. Это был район небоскребов двадцатого века, разбавленных и смягченных старинными голландскими складами и причалами и более поздними английскими церквами и кладбищами. Там и сям в мансардах на узких боковых улочках располагались мастерские художников и ателье фотографов, которым не нашлось места в Квортере и вошедшем в моду позднее районе «Хопскотч», который назывался так потому, что первая открывшая в нем картинная галерея находилась на Хоппер-стрит и выходила на Скотч-Мидоус-парк. Клинг попросил таксиста высадить его у дома 1201 по Гедкуп, перешел улицу, огляделся в поисках телефона-автомата, потом зашел в табачную лавку на углу Гедкуп и Филдс и нашел в справочнике телефон «Фотоателье Рейнджера». Он позвонил в фотоателье из телефонной будки рядом с журнальным прилавком.