Я подумала.
— Ну, тогда придется идти к бассейну. Там человек тридцать из старшего оркестра. Из-за идиотских высказываний Аделы портишь себе вечер? Нет, будем делать то, что хотим. Тебе хочется быть с Кевином, мне —…просто быть в нашей компании.
Я не решилась признаться, чего мне на самом деле хотелось. Вообще-то я даже не знаю, что буду делать, когда окажусь наедине с Дональдом. И хочу ли я этого? Мы пошли к бассейну, туда, где слышались плеск воды, радостные визги и возгласы. Без очков, особенно в сумерках, я лиц вообще не различаю, поэтому вглядываться не имело смысла, но я почувствовала, как напряглась Джесса, когда мы подошли к бассейну.
— Аделы нет, — прошептала она.
— Может, она в раздевалке для мальчиков, — бестактно предположила я.
— Эй, вы двое, привет!
— Кто это? — спросила я.
— Хорны и Макс, — ответила Джесса. — Странно, и Кевина нет. И Джеммы. И Дональда.
— Наверное, Адела утащила их покурить или еще куда-нибудь, — сказала я равнодушно, хотя это известие меня расстроило.
— Представляете? — орал Макс. — Страшный скандал! Адела плавала топлесс, и тут подошел Козлик. Нам-то что, мы, конечно, не возражали. Адела сказала, ничего особенного в этом нет — только так и загорают на всех пляжах Европы, но он на это не повелся, велел Джемме подать «бесстыднице» полотенце и приказал Аделе немедленно переодеться, а потом прямиком к нему в кабинет. Сейчас ей будет выволочка.
— А где остальные? — спросила Джесса.
— Джемма пошла с Аделой. А ребята ушли. По-моему, они куда-то поехали на машине Кевина.
— С нами не соскучишься! — сказала я.
Выходка Аделы меня не сильно удивила. Она совершенно права насчет пляжей на Средиземном море. Даже моя мама ходит там топлесс, хоть я предпочла бы, чтобы она этого не делала.
— Ты не права, — сказала Джесса сердито. — Мы нормальные дети, но, к великому сожалению, играем на музыкальных инструментах. И только поэтому наши ненормальные родители считают возможным и даже правильным посылать нас в концлагерь во время школьных каникул!
— Да ладно тебе, все не так уж плохо! — попытался успокоить ее Макс. — Мы прекрасно веселились, пока Козленок не пришел.
— Макс, — нравоучительным тоном сказала Джесса, — тебе четырнадцать лет, а мне уже почти семнадцать. Я не ребенок и не люблю, когда посторонние, пусть даже взрослые, говорят мне, что надо делать.
Слова Джессы меня изумили: бунт не в ее характере. Но я понимала, как тяжело у нее на сердце: ее дорогой Кевин с Аделой топлесс. Погодите-ка! Мой дорогой Дональд с Аделой топлесс. И все остальные дорогие тоже. Смех, да и только! Из-за чего расстраиваться? Ну захотелось Аделе раздеться, это ее проблемы. Не скажу, что после ее выходки я приревновала Дона к ней. Да и Макс не зря прожил день.
— Отпусти!
Когда мы вошли, Джемма пыталась вырвать что-то из рук Аделы.
Ситуация, требующая незамедлительного вмешательства.
— Привет, Адела! Ты сегодня осчастливила целую кучу парней!
Адела наконец вырвалась.
— Я вообще не понимаю, почему вокруг этого подняли такой шум. Узурпаторы. Они меня бесят! — Она уставилась на Джемму. — А ты! Ты такая же сволочь, как все остальные! Все, хочу курить. Я расстроена. Ясно? И заруби себе на носу, я не собираюсь ничего поджигать. — Она щелкнула зажигалкой перед носом у Джеммы. — Да, я злая. Но не идиотка! В отличие от всех остальных тут!
Она пошла к выходу. Джесса шагнула ей навстречу.
— Адела, а ты не думаешь, если уж мы все здесь…
— Да оставьте меня в покое! — заорала она и вылетела вон.
— Слава богу, вы вернулись, — сказала Джемма. — Она просто невменяема. Честно, когда ей аж три педагога делали выговор, она совсем с ума сошла. Двое из них притащили ее сюда. Они сказали, что ее поведение отвратительно и аморально и они обо всем расскажут родителям Аделы. А она тогда заорала: «Отлично! Давайте! Мой папа алкоголик. А мама — хронический трудоголик. Думаете, они заплачут, когда узнают, что их доченька сняла с себя верх купальника? Да им нет до этого никакого дела! Клянусь, им абсолютно все равно!
— У меня такое ощущение, что Адела с какой-то другой планеты, — сказала я.
— Да нет, не с другой, — возразила Джесса. — Она просто очень избалована, и к тому же эксгибиционистка. Не думаю, что мы должны ее жалеть.
— Я ее вообще не понимаю, — сказала Джемма.
Я вдруг осознала, что я, наверное, единственный человек, у кого находилось время пообщаться с Аделой и кто ее хоть немного знает.