— Да оставьте вы бедную девочку в покое, — вступилась Дилли, — ей, наверное, и без нас плохо. И… — она придвинулась поближе к нам, подальше от родителей, Флавии и какого-то молодого человека, — важные новости: Флавия нашла себе парня! — Я оглянулась на него. Он был очень маленький, с похоронным выражением лица.
— Говорят, он знаменитый жокей, — сказала Линден. — Папа его узнал.
— Он был на вечере танцев, — добавила жару Дилли, — но все смотрели только на Мэдди и Рэда, и его никто не заметил!
Мы прохихикали весь ланч, как глупые дети.
Я посмотрела на часы.
— Два часа, Рэд. Мне пора.
— Ой, не уходи! А ты не можешь позвонить маме с моего мобильного?
Меня разрывало на части: жаль терять хоть секунду нашего с Рэдом времени. Но тут по разные стороны от Рэда возникли Джонти и Линден.
— Он сказал, что пойдет со мной! — сказала Линден.
— Рэд, дружище, — Джонти пародировал собственную развязность, — ты, кажется, обещал пойти со мной сегодня на виндсерфинг или я что-то путаю?
Тут вступила Дилли:
— Джонти, отпусти Рэда с Линден. У крикетистов сегодня был утренний матч, а сейчас они, наверное, на пляже.
— А я? — спросил Рэд. — Моими планами никто не интересуется? Я просто пытался уговорить Мэдди остаться здесь, со мной, на солнышке, а не возвращаться в темный номер и ждать, когда позвонит ее мама.
— Темный номер, говоришь? — повторил Джонти. — А почему бы тебе не подождать с ней там, дружище?
Рэд посмотрел на меня в притворном отчаянии.
— Иди катайся с Линден, — сказала я, — тогда все будут довольны. Позвони, когда вернешься. К тому времени я уже успею поговорить с мамой. Пока! Пойду поучу слова! — И добавила: — Джонти, передавай привет Холли! Она будет очень рада тебя видеть!
Три часа. Дома восемь. Мамы до сих пор нет. Четыре часа. Телефон наконец зазвонил. Это Рэд вернулся с виндсерфинга.
— Мэдди, ты неправильно поступаешь — ну как можно тратить наши драгоценные дни?! Что ты там делаешь?
— Учу слова «Вестсайдской истории». Мама еще не звонила.
— А когда вернется папа?
— Точно не знаю.
— Я сейчас к тебе приду, Мэдди. Проверю, как ты выучила слова. Эй! Выгляни с балкона!
Он стоял прямо под балконом!
— Ромео! Ромео! — начала я. — Ой, подожди! Дай вспомню!
И я пропела первые две строчки арии.
— Вот это да!
Рэд спел те же слова на полтона выше, и я оглянуться не успела, как он уже постучал в дверь.
Я впустила его.
— Рэд… У меня будут большие проблемы, если вернутся папа с Фэй и увидят тебя здесь.
— Сдается мне, у тебя в любом случае будут проблемы с Фэй, так что успокойся, хорошо? — Он развалился в кресле и взял пассион[32]. — М-м-м! Пас-с-с-сион! — хлопнул себя по руке и перешел на фальцет с английским акцентом. — Плохой, плохой мальчишка! Пас-с-с-сион, — снова зашипел он, — в этом номере дается только усохшим и сморщенным старичкам, Ричард. Мэтти-Мэтт знать не знает значения слова «пассион», и тебе не нужно. Мэтти-Мэтту ни в коем случае нельзя знать, что я не отказываю себе в таких вещах.
Я стала бросаться в него подушками.
— Брось в меня своим сценарием! — Он вскочил и начал гоняться за мной по комнате. Подушки, газеты, два манго и футляр для очков полетели на пол. Рэд набросился на меня, сжал в объятиях и принялся безудержно целовать. Сопротивление было бесполезно. Мы повалились на диван.
Зазвонил телефон.
— Если это Линден…
Но это был гостиничный телефон. Я подошла, а Рэд валялся на диване, свесив ноги через спинку и подложив руки под голову.
— Мама! Ну наконец-то!
А мы тут с Рэдом вовсю дурака валяем…
— Извини, золотко, я почти весь день была в больнице.
— В больнице? Мама! С Элоизой все хорошо?
— Да, да. Все прекрасно! Ты себе не представляешь, дорогая! У меня будет ребенок!
— Ой, погоди, мам! Погоди! Минуточку! Повтори-ка!
— Я подумала, лучше будет сообщить тебе новости из первых рук, пока с тобой не поговорила Ло-Ло!
Я все еще не понимала. Это ребенок отвратного Родди? Мне теперь что, терпеть мерзкого Родди так же, как мерзкую Фэй?
— Это будет ваш с Родди ребенок, мама?
— Конечно, дорогая! Родди так рад — это его первенец.
Я снова замотала головой в разные стороны. Рэд смотрел на меня с тревогой. Он уловил суть событий из моих реплик.
— Ну, мам… — Больше ничего мне в голову не пришло.
— А что там у тебя, моя милая? Давай скорее, я ведь плачу за разговор.
— Да ничего особенного, мам. Не то что у тебя. Я тебе в субботу сама все расскажу. Я люблю тебя, мамочка. И Ло-Ло тоже.