Так размышляя, он прикатил на площадь Освобождения и занял привычную наблюдательную позицию вблизи "Масаи".
Как ни ворчи, как ни бухти, а службу знай да исполняй. Жарко было ему и скучно. Станешь тут меланхоликом, будь хоть вулканом с рождения.
А тем временем Киматаре Ойбор докладывал Даги Нгоро:
— Гражданин капитан, поступили сведения, что группа иностранцев, не вызывающих доверия, с неизвестной целью направляется в Аномо.
— Они?
Сержант чуть прищелкнул каблуками и едва ли не торжественно ответил, сдвинув брови:
— Так точно, гражданин капитан.
— Так и говорите, — недовольно сказал Нгоро, — сведения, группа, доверие… Что это с вами? Будто сообщаете о начале мировой войны. Давно выехали? И кто? Поименно.
— Журналист, его телохранитель и старший секретарь консульства. Думаю, сможем их достать на пути к лагерю нефтеразведки. Поедете лично? Ваша машина готова.
Нгоро подумал и сказал:
— Да. Идите, я сейчас.
— Слушаюсь.
Киматаре Ойбор поспешил вниз. Самбонанга, взволнованный, как никогда, ждал его возле выведенного из бокса "джипа" капитана. Юноша вопросительно глянул на Ойбора, и тот сказал:
— Вероятно, гражданин капитан сам поведет машину, как обычно.
Самбонанга кивнул и, перемахнув через бортик, сел на заднее сиденье. Киматаре Ойбор наведался в гараж, быстро вернулся и занял место рядом с пустовавшим пока сиденьем водителя. Даги Нгоро задерживался.
— Там сыпучие пески, застрянем, — сказал Самбонанга.
— Грузовики ходят в Аномо чуть ли не по два раза в неделю. Я видел проложенную ими колею, держит. — Ойбор обернулся к юноше и ободряюще ткнул кулаком в его плечо: — Смотри, недомерок, не оробей.
Молодой полицейский натянуто улыбнулся и сглотнул слюну, кивнул.
С крыльца сбежал Даги Нгоро в шлеме и с допотопным, облупленным "шмайсером" в руке, который он нес перед собой, держа с армейским шиком за ствол, прикладом вниз.
Капитан вскочил в "джип", и машина сорвалась с места.
В который раз сотрудникам управления представилась возможность полюбоваться из окон водительским мастерством своего шефа.
Из ворот гаража тотчас выехала другая полицейская машина, крытая. Некоторое время она следовала за "джипом", — словно тень, затем резко свернула в проулок и скрылась за домами.
Не зря каждый, кто хоть однажды видел Даги Нгоро за рулем, приходил к заключению, что скорость — необузданная его страсть.
Мало того что капитан, как азартный гонщик, швырял свой выносливый и послушный "джип" в повороты, не сбавляя газ, он еще и включил сирену.
Очищая своим жутким воем путь от встречного и попутного транспорта и панически шарахавшихся людей, короткотелая и тупоносая машина стремительно пересекла город и вылетела на трассу, ведущую через возделанные поля и скудные огороды в унылое пространство обожженной саванны.
— Прошу прощения, — крикнул Киматаре Ойбор, — мы уже за чертой!
Даги Нгоро, спохватившись, выключил сирену. Он неотрывно смотрел вперед, подавшись корпусом к лобовому стеклу, на котором расплющивались насекомые, и сжимал баранку, будто гашетки строчащего пулемета. Весь его вид как бы твердил: "Ненавижу их! Дайте только до них добраться — вмиг проучу!"
— Впереди чисто, — подал голос Самбонанга, — никого.
— Их нет, — отозвался Ойбор, — но они были, они впереди.
Мелькала чахлая придорожная растительность, в мгновение ока, точно разноцветные мазки кистей, проносились мимо рекламные щиты, дробно барабанили снизу земляные комья и камешки, долго вприпрыжку гнались за машиной.
— Что, если их все же не было здесь… Впереди абсолютно пусто. — Самбонанга сидел, сильно сутулясь и сложив руки на животе, как уставшая прачка. — Неужели есть моторы сильнее этого?
Киматаре Ойбор отлично понимал состояние юноши. Он понимал его тщательно подавляемое волнение как никто другой, и он опять, обернувшись к съежившемуся помощнику, легонько ткнул его кулаком в плечо, после чего громко сказал уже капитану:
— Они были, у меня надежные информаторы. Проскочили около четверти часа назад. Конечно, лучше бы встретить их там, а не тащиться в хвосте. Мы слишком замешкались.
Нгоро молчал.
Удалился и растаял город в серой дымке.
Лента дороги стала неровной и совсем не ухоженной, хотя и раньше не блистала особой чистотой. Асфальт то и дело захлестывали почвенные наносы, а еще через час-полтора езды он вообще должен кончиться. Потрескавшуюся, изможденную засухой землю сменят голые пески.