— Хочу. Коллекционирование нестаринных монет — мое хобби.
— И забудем все недоразумения?
— Согласен, Соваж.
— Вот и отлично, Килдаллен!
"Человек в черном костюме" поднял указательный палец и покачал им.
— Какого дьявола расселись! — рявкнул хозяин на восседавших с чрезвычайно важным видом помощников. — Подайте мистеру Килдаллену его документы и убирайтесь!
Когда, стремительно исполнив хозяйскую волю, оба помощника исчезли, вновь воцарилась пауза.
Словно не замечая пристального, выжидательного взгляда крупного, теребящего свою жидкую бороденку пожилого уже человека с остатками былой армейской выправки, гость молча сидел, закинув ногу за ногу, и рассматривал корешки книг на стеллаже.
Потеряв терпение, Соваж сказал:
— Мы одни, не будем играть в прятки. Пора объясниться — и отдыхать. В нашем возрасте перегрузки особенно вредны, не правда ли?
— Мне приглянулся ваш наследник, — лениво произнес гость, — потрясающая подвижность при такой комплекции, великолепная реакция, безупречная школа каратэ, и, по-моему, очень неглуп. Ценный мальчик.
Соваж оцепенел, челюсть его отвисла. Похолодевшими пальцами он нащупал стакан, поднес ко рту, глотнул и поперхнулся.
— Оставим в покое наших детей, — откашлявшись, прохрипел он.
— Напрасно, — сказал гость, — на вашем месте я не мешал бы ему выбиться в люди. Послал бы, например, в Штаты. С прицелом на будущее. Поверьте, одними железными мозолями на ребрах ладоней мальчик не проложит себе дорогу наверх.
— Проложит с помощью семейного капитала.
— Я о другом, Соваж, совсем о другом, не о материальной стороне.
— Ни о чем другом, кроме чисто коммерческой карьеры сына, не помышляю и слышать не желаю, — медленно, членораздельно произнес не на шутку встревоженный хозяин кабинета, в котором повеяло вдруг враждебностью и опасностью, — и прошу вас, отведите от мальчика свои и чужие глаза. Сын вне политики. Учтите, я на все пойду, чтобы уберечь его, на все.
— Учел. И все-таки хотелось бы заметить, что, к слову, за три тысячи долларов, скажем, в "Кобрее" под Паудер-Спрингс, штат Джорджия, из мальчика сделали бы мужчину, супермена.
— Повторяю, сына не троньте. Нет, Каро вы не получите!
— Гм… Вы случайно не знали некоего Банго Амель? — спросил гость. — Только откровенно.
— Впервые слышу, — последовал ответ, — не имел чести. Кто это?
— Да так, между прочим. У него тоже сын. Остался сын.
— Намек? Угроза?
— Успокойтесь, Соваж. Я приехал не для того, чтобы заполучить вашего отпрыска для учебного заведения, к которому, признаюсь, имею некоторое отношение. Мое признание насчет школы Вер-Белла в Джорджии должно объяснить вам, почему я вообще обращаю внимание на способных ребят по ходу любого дела. Так что Каро ваш, вам и определять его судьбу.
— Благодарю вас. Невольно взглянув на некоторые позаимствованные у вас вещи, я сразу пришел к заключению, что мы договоримся, мистер Килдаллен, о чем бы ни зашла речь.
— Разумно.
— Прошу взаимного откровения, сэр.
— Логично.
— Скажите, они… вы чем-то недовольны?
— То есть?
— Возникли какие-нибудь претензии ко мне лично?
— Нет.
— К моим людям?
— Нет.
— Вы действительно приехали не за Каро?
— Действительно.
— Тогда в чем дело?
— Мне не нравится ваша суетливость, — сказал гость, — не нравится слишком броская таинственность вашего жилища, не нравится, что вы в течение нескольких часов наделали столько глупостей, что у меня возникли колебания относительно моего… нашего дела к вам, подполковник. Позаботьтесь, чтобы меня доставили на вокзал к четырехчасовому поезду на Момбасу.
Соваж задышал тяжело, ноздри его задрожали. Он воскликнул:
— Хотите обыскать мою виллу? Какого черта, в конце концов! Что вы себе позволяете! Вы в моих ру… в моем доме, сэр!
— Во-первых, кроме вашей виллы, в Момбасе есть порт, в порту теплоходы, в теплоходах каюты, одна для меня. Во-вторых, после избиения у меня прохудились нервы, и я могу невзначай выломать вам челюсть, если еще раз повысите голос на несчастного, покалеченного здесь джентльмена. В-третьих, вам известно, как поступают с любителями шарить в тайниках чужой одежды, если они не каются?