Раз уж речь зашла о кино, то расскажу забавный случай. Два дня назад, вернувшись с почты, я обнаружила мою дражайшую половину в страшной спешке: ему хотелось поскорее добраться до Бирмингема и попасть на ранний сеанс, пока не подскочили цены на билеты. Он так торопился, что схватил в охапку свое пальто, и мы выскочили из дому. Весь фильм он изводил меня жалобами, что у него болит спина. А вернувшись домой, он обнаружил, что впопыхах забыл вытащить из пальто деревянные плечики. Я пообещала ему, что в следующий раз мы пойдем на самый дорогой сеанс, поскольку он мне испортил весь фильм своим ерзаньем и кряхтеньем.
Кстати, никто не хочет купить по дешевке слегка подержанного мужа?
Шучу, Уилбур.
Дот Уимс
Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама
2 февраля 1986 г.
Когда Эвелин вошла в комнату, подруга встретила её словами:
— Ой, Эвелин, как жаль, что вы не приехали на десять минут раньше. Упустили такую возможность познакомиться с моей соседкой миссис Хартман. Смотрите, что она мне принесла.
Она показала Эвелин небольшой цветок «тещин язык» в керамическом белом горшочке, сделанном в форме кокер-спаниеля.
— А миссис Отис она подарила чудную лилию. Я страшно хочу, чтобы вы познакомились, она бы вам понравилась. Это её дочка поливает мои герани. Я ей все-все про вас рассказала.
— Да, жалко, что мы не встретились, — сказала Эвелин и протянула миссис Тредгуд розовый кекс, купленный утром в пекарне Уэйтис.
Миссис Тредгуд рассыпалась в благодарностях и, устроившись поудобней, принялась есть кекс и любоваться своим цветком.
— Я так люблю кокер-спаниелей, а вы? Никто на свете не радуется сильнее кокер-спаниеля, когда встречает знакомого. Помню, у мальчонки Руфи и Иджи был спаниель, и каждый раз, когда я заходила, он так крутился около меня и вилял хвостом, будто мы несколько лет не виделись. Даже если я только за угол отошла и вернулась. А кошки совсем другое дело. Делают вид, будто вы их ничуть не интересуете. Вот и некоторые люди так же… стараются держаться особняком и не позволяют себя любить. Иджи была как раз такой.
— Правда? — Эвелин откусила кусочек кекса.
— Да, милочка. Она даже в школе всех удивляла. На занятия почти не ходила, а уж если появлялась, то в этом отвратительном старом комбинезоне, который ещё Бадди носил. В основном пропадала в лесу вместе с Джулианом и его дружками, охотилась, ловила рыбу. Но знаете, все её просто обожали. И мальчишки, и девчонки, и белые, и цветные, все мечтали дружить с ней. Иджи улыбалась своей неотразимой улыбкой, и, стоило ей захотеть, она могла рассмешить кого угодно! Я уже говорила, что она была такой же обаятельной, как и Бадди.
Но в Иджи было что-то от дикого зверька. Она никого не подпускала слишком близко. Стоило ей заподозрить, что к ней питают какие-то чувства, она тут же убегала в лес. Разбивала сердца налево и направо. Сипси говорила, что Иджи выросла такой дикаркой, потому что её мама ела дичь во время беременности.
Но когда появилась Руфь… Вряд ли вам доводилось иметь, чтобы человек так круто менялся. Руфь приехала из Валдосты, штат Джорджия, чтобы помочь устраивать летние пикники в маминой церкви. Ей было года двадцать два, не больше. Светлые золотисто-каштановые волосы, карие глаза с длинными ресницами. Она говорила так мягко и приветливо, что некоторые влюблялись в неё с первого взгляда, просто невозможно было удержаться. Очень уж милая была девушка, и чем больше её узнаешь, тем прекрасней она кажется.
Она раньше никогда не уезжала так далеко от дома и сначала всех немного стеснялась. Это понятно, росла одна, ни братьев, ни сестер.
Родители её были уже в преклонном возрасте, когда она родилась. Отец, священник в Джорджии, видно, держал её в строгости.
Но как только её увидали городские парни… Даже те, кто за всю жизнь ни разу в церковь носа не показывали, повадились туда ходить каждое воскресенье. Думаю, она не понимала своей красоты. Ко всем была добра, а Иджи просто очаровала. Иджи тогда исполнилось пятнадцать. Или шестнадцать, не помню точно.
Первую неделю, пока Руфь жила у нас, Иджи висела на дереве иранской мелии и таращилась на неё всякий раз, когда та входила в дом или выходила. Потом начала выдрючиваться, болталась вниз головой на ветке, кидала в сад футбольный мяч или являлась домой с огромной связкой рыбы через плечо — и точно в тот момент, когда Руфь должна была пройти по улице, возвращаясь из церкви.
Джулиан как-то ехидно заметил, что она вовсе не ловит рыбу, а покупает её на берегу у негритянских мальчишек. Он допустил большую ошибку, сказав это в присутствии Руфи, и расплатился за это парой хороших туфель, которые Иджи той же ночью набила коровьим навозом.
Потом в один прекрасный день мама сказала Руфи: «Пожалуйста, сходи и попробуй заставить мою младшую сесть за стол и поужинать как человек».
Иджи в это время сидела на дереве и читала журнал «Настоящий детектив». Руфь вышла во двор и спросила, не может ли она спуститься и поесть за столом. Не повернув к ней головы, Иджи ответила, что подумает. Мы уже сели за стол и заканчивали молитву, когда Иджи вошла в дом и поднялась к себе наверх. Слышим, в ванной зашумела вода, и через пять минут Иджи, которая не часто баловала нас своим обществом, показалась на ступеньках.
Мама глянула на нас и шепнула: «Теперь, дети, у вашей сестры появился предмет обожания, и избави вас Бог поднять её на смех! Ясно?»
Мы обещали не смеяться. И тут Иджи подошла к столу… Лицо она отмыла до блеска, а волосы смазала каким-то старым жиром, который отыскала наверху в ящичке с лекарствами. Мы все старались не подавать виду, но уверяю вас, это было то ещё зрелище! Когда Руфь спросила, не положить ли ей ещё фасоли, Иджи так покраснела, что уши у неё стали похожи на два спелых помидора… Пэтси Рут первая не выдержала и хихикнула, — это был всего лишь негромкий смешок, — за ней не утерпела и Милдред. А я не говорила вам, что всегда была обезьянкой? Так вот, я тоже прыснула. А Джулиан, который вообще не умел держать себя в руках больше минуты, взял да и опрокинул тарелку с картофельным пюре прямо на колени бедняге Эсси Ру, сидевшей за столом напротив него.