— Не уходи никуда, — велел он, вышел из машины и направился по подъездной дорожке к дому.
Я наблюдала, как он позвонил в дверь и подождал. Открыла высокая фигуристая женщина, не слишком молодая, но моложе деда. Она впустила гостя, и когда за ними закрылась дверь, горло у меня перехватило.
Ситуация была до странности знакома мне. Дедушка блудил всегда — и когда я была совсем маленькой, и даже еще до моего рождения, — однако единственным последствием его поведения стало решение жить с бабушкой порознь. Но у деда все равно был ключ от ее дома, где ему отводилась комната и где он неизменно мог рассчитывать на сытную трапезу. Квартира, которую он снимал, больше напоминала запасное убежище: там он скрывался, когда ссоры с бабушкой становились невыносимыми. Раздельное проживание считалось временным и вовсе не означало конец брака. Оба продолжали носить обручальные кольца, словно те еще что-то означали, хотя пребывание в одном помещении, по-моему, лишь изнуряло деда и бесило бабушку. Однако мне пришлось пересмотреть свое мнение, когда три месяца назад они решили повторить супружеские клятвы: тогда дедушка чудом выжил в автомобильной аварии и понял, что самое важное в жизни.
Раньше я думала, что бабушка не знает о других женщинах, но однажды, когда мне было одиннадцать лет, я убедилась в обратном. Мы с ней пошли на рынок, бабушка увлеклась выбором манго, фыркая и давя плоды пальцами, и не заметила стоявшую у прилавка с апельсинами женщину, которая косилась на нее.
Даже в пятьдесят бабушка так и не изменила стиль сообразно моде или возрасту. Она по-прежнему укладывала выпрямленные волосы мягкими волнами и гордо вышагивала в платьях с широкой юбкой, как в фильмах с Дороти Дендридж[16]. Я привыкла к тому, что женщины разного возраста на нее оглядываются, и решила, что это одна из них, но дама вдруг с какой-то мстительной решимостью подошла к нам.
— Извините, — сказала она, — мы знакомы? Мне кажется, что да.
Бабушка оторвалась от фруктов, окинув незнакомку своим обычным взглядом с ног до головы. Женщина была приятная, на несколько лет моложе бабушки, с темной гладкой кожей; говорила она с акцентом, который я не могла определить: не ямайский, не тринидадский, но точно островной.
— В какую церковь ходите? — поинтересовалась бабушка.
— К преподобному Митчеллу, — ответила женщина. — Пятидесятническую.
— Не слыхала про такую.
— Может, мы встречались где-то в другом месте?
— Не волнуйтесь, милочка, я обязательно вспомню.
Я перевела взгляд с одной собеседницы на другую и заметила, как ядовитая улыбка исказила лицо бабушки. Она выпрямилась и задрала подбородок.
— Вы, похоже, подруга Джорджа, — проговорила она. — У него подруг не счесть.
— Наверняка. Он мне очень помог. Я про Джорджа.
— О да, он щедрый малый. — Бабушка положила руку мне на плечо и подтянула меня поближе. — А он показывал вам эту ясноглазую пташку? Наша маленькая внучка. Кара, поздоровайся с этой милой дамой.
Женщина быстро глянула на меня.
— Славная девочка. — Потом она снова посмотрела на бабушку и улыбнулась: — Что ж, у меня дела. Я просто хотела поздороваться.
— Вот и чудненько. Благослови вас Бог.
Женщина кивнула и удалилась, а бабушка опять стала изучать фрукты, беря их в руки и снова откладывая, но уголки рта у нее были напряжены. Мне хотелось утешить ее, погладив по спине, но я вспомнила, как мама отталкивает меня, если я так делаю. Поэтому я просто подставила чистый полиэтиленовый пакет, чтобы бабушка положила в него сливы или груши.
По пути домой она упорно молчала, а я скакала рядом, беззаботно пиная камешки и всеми силами пытаясь показать, что встреча на рынке вовсе не показалась мне странной. Мы подошли к дому как раз в тот момент, когда мама подъехала и припарковалась позади дедушкиной машины. Я взглянула на его номерной знак, мысленно гадая, откажут ли теперь деду от дома.
Мама нажала на клаксон, я попрощалась с бабушкой, коротко кивнувшей маме, и залезла в «бьюик».
Пристегнись, — велела мама, когда мы отъехали. Я натянула ремень и уставилась в окно со своей стороны.
— Что это ты сегодня такая тихая? — спросила мама. — Обычно ты что-нибудь рассказываешь, когда возвращаешься от бабушки.
Я сцепила руки и принялась крутить большими пальцами.
— Как ты думаешь, им одиноко?
— Кому?
— Бабушке с дедушкой.
— С чего бы?
— Не знаю.
Мама остановилась на светофоре.
— Бабушке, пожалуй, одиноко, — сказала она.
— А ты? Тебе одиноко?
Она повернулась ко мне и мягко прикоснулась к моему подбородку большим и указательным пальцами. А потом зажегся зеленый свет, и мама тронула машину с места.
16
Дороти Дендридж (1922–1965) — американская певица и актриса; первая афроамериканка, номинированная на «Оскар».