– Что здесь происходит?
– Привет! Я Джанет Олсен с телевидения. Двадцать четвертый канал, программа новостей. А вы кто? – Улыбаясь Рику ослепительной отрепетированной улыбкой, женщина между тем внимательно разглядывала его с ног до головы.
Рик в ответ не улыбнулся.
– Я хозяин кухни, в которой вы расположились. Энни, я задал вопрос.
– Они собираются делать передачу о моем расследовании. – И, с вызовом глядя на Рика, добавила: – Я их не вызывала.
Рик встретился с Энни взглядом, и лицо его потемнело. Он догадался, кто причастен к приезду телевизионщиков.
– Мы вам мешаем? – спросил оператор. У него был приятный голос, однако в нем звучали агрессивные нотки. Большинство людей, работавших на телевидении, с которыми Энни доводилось встречаться, разговаривали именно в такой манере.
– Можно и так сказать, – ответил Рик, отворачиваясь наконец от Энни, – Это частная собственность.
– Но они приехали только для того, чтобы задать несколько « вопросов, – заметила Энни, кладя руку на руку Рика и ощущая твердые, упругие мышцы. – Мы можем поговорить наедине?
Коротко кивнув, Рик направился к гостиной. Только сейчас Энни заметила, что он не снял ботинок. А Рик всегда их снимал. Полная дурных предчувствий, Энни тем не менее улыбнулась людям с телевидения вымученной улыбкой:
– Я скоро вернусь.
– А как его зовут? – спросила Олсен. – Он не представился.
– Рюрик Магнуссон. Его предки жили и работали на этой ферме с 1844 года, – сообщила Энни с ноткой гордости и направилась в гостиную.
– Ого! – послышался у нее за спиной голос Олсен. – Нужно будет попросить этого парня поговорить с нами.
Рик стоял возле кресла с выцветшей гобеленовой обивкой. Футболка на его груди потемнела от пота. Энни вдруг охватило острое желание. Поцеловать бы его прямо сейчас, не обращая внимания на то, что телевизионщики наверняка подсматривают из кухни. Но, судя по его лицу, сначала придется кое-что объяснить.
– Прежде чем начнешь мне выговаривать, позволь сказать еще раз: я понятия не имела о том, что они приедут. И тем не менее я этому рада. Реклама мне только на руку.
Рик еще несколько секунд молча смотрел на нее, а потом сказал:
– Здесь не обошлось без Декера.
– Я догадалась.
– Почему ему вдруг вздумалось тебе помогать?
– А это имеет какое-то значение? – Эта постоянная подозрительность по отношению к Декеру уже стала действовать Энни на нервы.
– Сколько они еще здесь пробудут? – спросил Рик, не отвечая на вопрос.
– Столько, сколько понадобится, чтобы задать мне несколько вопросов и кое-что отснять. Не дольше. Честно говоря, Рик, я не понимаю, почему ты так разозлился.
– Я не хочу, чтобы твое расследование, к которому ты, похоже, относишься серьезно, превращалось в цирк!
Энни глубоко вздохнула:
– В процессе рекламы может выявиться что-то новое, и чем скорее я получу ответы на все свои вопросы, тем скорее закончу работу и перестану тебя беспокоить. И никакие телевизионщики больше к тебе не нагрянут, и ты снова сможешь почувствовать себя счастливым.
Рик прищурился:
– Я не люблю сюрпризов.
– Ты об этом уже говорил, но если ты не прекратишь вмешиваться в мою работу, то я ее никогда не закончу.
Рик молчал. Подождав немного и видя, что он не отвечает, Энни шагнула к нему:
– Ты хочешь, чтобы я уехала? Насмешливо фыркнув, Рик попятился:
– И оставила эту шумную братию у меня на кухне? Нет, черт побери!
В глазах его мелькнули какие-то странные искорки, и Энни, несмотря на его насмешливый тон, вдруг почувствовала себя неловко.
– Так ты собираешься их выставить? – неторопливо спросила она.
– Нет. – Рик вздохнул и взъерошил рукой волосы. – Прости.
– Тогда вернемся, и я постараюсь закончить как можно быстрее.
Она зашагала на кухню, Рик молча последовал за ней. Быстро познакомившись с незваными гостями, он уселся за стол – фигура его четко выделялась на фоне обоев с рисунком из розочек и кружевных занавесочек, – а Олсен принялась задавать Энни вопросы, однако от Энни не укрылось, что взгляд женщины то и дело обращается к Рику.
– Мы уже почти закончили, – сообщила Олсен, дружелюбно улыбнувшись. – Осталось всего несколько вопросов. Как по-вашему, мисс Бекетт, кто был замешан в сокрытии этого преступления? Вы упомянули несколько важных исторических личностей: Закари Тейлор и Генри Додж, который впоследствии стал первым губернатором штата Висконсин. А были еще какие-то знаменитые люди?
– Множество. Некоторые из них могли быть непосредственно замешаны в этом преступлении, однако в данный момент я не могу сказать, в какой степени.
– А можете вы назвать этих людей?
– Бригадный генерал Сайрус Бун, Авраам Линкольн и Джефферсон Дэвис. Как вы уже, должно быть, знаете, Линкольн и Дэвис принимали участие в войне Черного Ястреба.
Журналистка расплылась от радости. Ну еще бы, усмехнулась про себя Энки, такие громкие имена!
– И последний вопрос, мисс Бекетт. Лейтенант Хадсон похоронен в Блэкхок-Холлоу?
Рик подался вперед, и Энни, вздохнув, ответила:
– Не знаю.
– Тогда позвольте задать вопрос иначе. Вы подозреваете, что останки лежат в земле мистера Магнуссона? – не отставала Олсен.
Бросив взгляд на Рика, Энни твердо сказала:
– Я не могу ответить на этот вопрос.
Рик отказался пустить телевизионщиков в Холлоу, однако разрешил им взять у себя интервью на скотном дворе.
Уговорив его ответить на несколько вопросов об истории его семьи, на что Рик согласился крайне неохотно, команда с телевидения снова принялась допрашивать Энни. Рик отошел в сторонку и стал смотреть, как Энни уверенно отвечает на вопросы, привычно глядя в камеру, и каждое слово, которое она произносила, было преисполнено глубокого смысла. Она уже не раз давала интервью, догадался Рик, и теперь пользуется подвернувшейся благоприятной возможностью придать своему расследованию широкую огласку. Рик как-то совсем упустил из виду, что Энни живет в мире, который сильно отличается от его мирка, и чувствует себя в нем легко и комфортно, и это ему не очень понравилось.
Она явно гордилась собой, равно как и телевизионщики, а Рик боролся с обуявшим его гневом, ломая голову над тем, что замыслил Декер и всю ли правду открыла ему Энни. Могла и не сказать. Она умела при необходимости что-то недоговорить, о чем-то умолчать.
После того как команда с телевидения отбыла восвояси, Энни вернулась в дом.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – открывая холодильник, спросила она Рика, стоявшего у нее за спиной.
– Конечно.
Она протянула ему банку с содовой, и взгляды их встретились. Энни поспешно отошла, и Рик почувствовал стеснение в груди.
– Энни, нам нужно поговорить.
– Я знаю.
– Твой солдат... Хадсон. Он похоронен на моей земле? Энни стояла в одном углу кухни, а Рик в другом, словно два боксера на ринге.
– Все возможно, – осторожно ответила она, взвешивая каждое слово. – Я не знаю, где он похоронен, клянусь тебе.
От ее уклончивого ответа у него все в душе перевернулось.
– Но ты так считаешь.
– Мне начинает так казаться.
Что ж, он дал ей возможность пооткровенничать, однако она ею не воспользовалась. Придется оставить эту тему и сделать то, что он решил. В несколько глотков прикончив содовую и чувствуя, как газированная вода устремилась в желудок, Рик со стуком поставил пустую банку на стол и схватил ключи.
– Куда ты собрался? – с тревогой спросила Энни, когда он был уже на пороге.
– В город, позже увидимся.
– Рик, подожди!
У входной двери он остановился. Он приказывал себе не останавливаться, однако ноги не послушались. Энни подошла, легонько коснулась рукой его спины, и Рик обернулся.
– Пожалуйста. – В глазах ее застыла мольба, и Рик выругал себя за то, что уходит от Энни, а самое главное, за то, что злится на нее. – Постарайся понять. Для меня это очень важно. Я хочу восстановить доброе имя Льюиса.