– Теперь это уже не имеет значения, – сонным голосом ответила Энни.
Рик не понял, что она имеет в виду, но, после того как подслушал разговор Энни с Хизер, был уверен, что Хадсон значит для Энни очень много. О Господи, только бы этот парень оказался в Холлоу!
– Мне нужно еще кое-что доделать. Ты выглядишь измученной. Почему бы тебе не полежать здесь и не отдохнуть, пока я работаю? А потом пойдем домой.
– Ладно. – И Энни со вздохом улеглась на нагретое его теплым телом место. – Только не забудь за мной зайти.
Дойдя до лестницы, Рик обернулся и посмотрел на нее. Она лежала, свернувшись клубочком на сене, точь-в-точь спящий пушистый котенок, и ласковые солнечные лучи, проникая сквозь щели конюшни, бросали на ее тело зыбкий свет.
– На это можешь не надеяться, – бросил он, чувствуя, как что-то сжалось у него груди.
К тому времени как Рик вернулся, Энни успела привести себя в порядок и немного подумать, наблюдая за порхающими над головой птицами. А Рик по-настоящему разозлился, когда она настаивала на том, чтобы немедленно отправиться в Хол-лоу. Сейчас Энни и сама понимала, что заниматься на ночь глядя раскопками глупо, однако тогда она была слишком возбуждена, чтобы размышлять здраво.
И тем не менее реакция Рика обеспокоила ее. Он не просто разозлился на нее. За его вспышкой гнева угадывалось нечто большее, но что именно, Энни никак не могла понять. Она лишь догадывалась, что он ревнует ее к Льюису, хотя сам он это категорически отрицал.
Энни вздохнула. Этот человек почти все то время, которое они знакомы, ставит ее в тупик, но любовник он отменный, этого у него не отнять. Энни закрыла глаза. Смутное желание по-прежнему теснило грудь. Она провела пальцем по губам, все еще помнящим прикосновение губ Рика.
Как все-таки мило с его стороны согласиться претворить в жизнь одну из самых глупых ее фантазий. Кто бы мог подумать, что он на это решится? Нужно будет придумать еще какие-нибудь легкомысленные и в то же время возбуждающие игры.
Улыбка на лице Энни погасла. Однако нужно придумать их побыстрее. Ее время на ферме Рика неумолимо истекает.
Ступеньки лестницы заскрипели под тяжелыми башмаками, а через секунду в проеме показалась голова, увенчанная золотисто-рыжей шевелюрой. Рик подошел к Энни, и ей показалось, будто клонящееся к закату солнце, словно длинными пальцами, гладит его голову своими темно-золотыми лучами. Энни неожиданно тоже захотелось это сделать.
– Готова? – спросил Рик.
Энни кивнула и, ухватившись за его протянутую руку, встала.
– Я хочу есть, – проговорила она.
– Я тоже. Как насчет чего-нибудь холодненького?
– Это было бы просто божественно.
– Тогда давай совершим набег на кафе «Куин».
– Мне нравится ход твоих мыслей, – усмехнулась Энни. – Я бы с удовольствием съела виноградного мороженого. Двойную порцию.
А некоторое – довольно короткое – время спустя она уже сидела рядом с Риком в пикапе и ехала в город. Купив виноградного мороженого для Энни и большой ванильный рожок для Рика, они поехали обратно. На землю уже спустилась ночь, сквозь опущенные окна в салон врывался прохладный ветерок, а машина мчалась по темным извилистым загородным дорогам.
– Знаешь, – крикнула Энни, пытаясь перекричать грохочущую из приемника песню в стиле классического рока, – такого в моих прошлых свиданиях еще не было.
Рик усмехнулся, ведя одной рукой машину и одновременно пытаясь доесть рожок с подтаявшим и капавшим мороженым и при этом не измазаться, что удавалось ему с трудом.
– Когда-нибудь я приглашу тебя на настоящее свидание. Мы оденемся понаряднее, пойдем в ресторан, будем пить вино и веселиться.
« Когда– н ибуд ь»...
Настроение у Энни тотчас же испортилось, однако она продолжала улыбаться и болтать как ни в чем не бывало, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Отвлекшись на свои грустные мысли, она сначала и не заметила, что Рик свернул на другую дорогу.
– Где это мы? – спросила она, не узнавая окрестностей.
– Сюрприз.
– И какой же?
– Бесплатное приложение к мороженому и пикапу. Рик скорчил забавную рожицу, и Энни рассмеялась.
– Ты шутишь!
– Вовсе нет. – Он свернул с дороги в гущу деревьев и выключил двигатель. – Тебе когда-нибудь приходилось заниматься любовью на грузовой платформе пикапа?
– Что-то не припомню такого.
– Это хорошо, – самодовольно протянул Рик.
Он открыл дверцу, помог Энни спуститься и подвел к задней части пикапа. Энни с беспокойством оглянулась на темный лес. Где-то рядом стрекотал кузнечик; шурша крыльями, пролетела какая-то птица.
– А ты уверен, что нас не застукают?
Это было бы ужасно, подумала Энни... хотя в боязни неизвестности есть своя прелесть.
– Сомневаюсь, по этой дороге проезжает мало машин.
– Да твой белый пикап за милю видно. Что, если мимо будут проезжать полицейские?
– Они насладятся приятным зрелищем. – И Рик подтолкнул ее к пикапу. – Вот тебе одеяло, располагайся.
Энни расстелила на лавке старенькое шерстяное одеяло и легла. Рик опустился рядом. Вокруг царили мир и покой. Ночное небо над головой было усыпано бриллиантовой россыпью звезд. Зыбко мерцал окруженный таинственной дымкой кривой месяц.
– Какой потрясающий вид, – пробормотала Энни, с наслаждением вдохнув вкусный лесной воздух. – В городе звезды никогда так ярко не светят. А здесь – хоть фонари не зажигай.
– Это верно, – согласился Рик, лежавший рядом, закинув руки за голову.
– А ты и в самом деле привез меня сюда, чтобы заняться любовью?
В темноте зубы Рика ослепительно сверкнули.
– Если хочешь. А можем просто полежать и поговорить. Приподнявшись на локте, Энни взглянула на него:
– Какой-то ты сегодня не такой, Рик. Поневоле призадумаешься.
– И о чем же ты собираешься призадуматься?
– Да о всякой чепухе. Например, о том, что бы со мной было, если бы я десять лет назад влюбилась в мужчину вроде тебя.
Повисло глубокое молчание, неощутимое, однако прочное, как стена. Энни понимала, что не должна была этого говорить, однако ей казалось важным это сделать. А еще она чувствовала, что так ей будет легче.
– И что бы с тобой было? – неторопливо спросил Рик.
– Может быть, я счастливо вышла бы замуж, родила парочку детишек, приобрела мини-фургон, домик с садом, где росло бы множество тюльпанов и львиного зева. Я стала бы писать детские книжки. Много на них не заработаешь, но это не имеет значения, потому что я была бы счастлива.
– Мне кажется, что ты и сейчас счастлива, Энни.
– Да. – Энни улыбнулась. А ведь Рик прав! – Да, я счастлива.
– Рад это слышать. – Немного помолчав, Рик спросил: – Полагаю, жизнь тебя не слишком баловала?
– Да. – Энни снова улеглась на спину и, как и Рик, закинула руки за голову. – Многие люди считали, что я ни на что не годна, и предсказывали, что я кончу свою жизнь под забором. А я доказала, что они ошибаются, и горжусь тем, что стала такой, какая я есть.
– Ты вправе собой гордиться. Ты потрясающая женщина, Энни Бекетт, а всех, кто считает иначе, можешь посылать ко всем чертям. – И, склонившись над ней, Рик быстро и крепко поцеловал ее. – А кем была твоя мать?
Энни удивленно вскинула голову, вглядываясь Рику в лицо.
– Не припомню, когда меня последний раз об этом спрашивали.
– Ты знаешь, как ее звали? – спросил Рик, продолжая пристально смотреть на нее.
Помолчав несколько секунд, Энни ответила:
– Шаста Сью Бекетт. Так ее звали... или зовут, если она еще жива. Когда мне было девятнадцать лет, я пыталась ее найти, но не смогла. Такое впечатление, что она просто исчезла. Хотя мне не на что жаловаться. По крайней мере я узнала ее имя, а это лучше, чем прочерк в свидетельстве о рождении в графе «отец».
– Мне очень жаль, – помолчав, проговорил Рик.