– Может быть, но я уже приехала, так почему бы вам не согласиться поработать со мной? – Энни встала и прислонила белый конверт к кофеварке. – Или вы хотите сначала меня немного помучить?
Магнуссон снова уставился на нее мрачным взглядом и, сделав большой глоток, бросил:
– Давайте внесем ясность. Мне не нравится, что вы здесь.
– А мне не нравится, когда меня выгоняют, – отрезала Энни. Усы Магнуссона дрогнули. Он то ли улыбнулся, то ли ухмыльнулся.
– Рад, что мы так быстро поняли друг друга. Я человек занятой, мисс Бекетт... – фамилию Энни он произнес двумя отрывистыми слогами, прозвучавшими как выстрелы, – и не желаю, чтобы вы причиняли мне беспокойство или выводили из себя мою собаку.
С крыльца по-прежнему доносились истошный лай и рычание.
– И мне не нравится, когда люди думают, что могут врываться в мой дом когда им заблагорассудится. – Он помолчал, и усы его опустились вниз. – Но думаю, вы правы. Поскольку уж вы все равно приехали, так и быть, отвезу вас в Холлоу.
В душе Энни возродилась надежда. Может быть, он не так уж плох.
– Ой, спасибо вам большое.
– Но сначала хочу вас предупредить. Если вы дадите мне повод усомниться в вашей искренности, я немедленно вышвырну вас со своей территории. Так и знайте.
Энни вымученно улыбнулась. Она уже и так вывела из себя его собаку, ворвалась к нему в дом без приглашения и обманула его. Но если он этого не понимает, это его дело.
– Согласна, мистер Магнуссон. Ну что, поехали?
Глава 3
«6 апреля 1832 года.
Казармы Джефферсона,
Сент-Луис
Это не война, а политическая возня. Я же мечтаю только об одном – раздобыть лошадь. Конгресс устраивает спектакль, однако не желает платить занятым в нем артистам. От меня требуют невозможного, но я дал клятву служить своей стране и сдержу ее».
Из письма лейтенанта Льюиса Хадсона своей матери Августине
Рик несколько секунд молча взирал на стоявшую посреди его кухни девицу, после чего схватил со стойки ключи, игнорируя белый конверт, прислоненный к кофеварке, и вышел.
Мисс Энни Бекетт не сделала ничего плохого, разве что нарушила его покой да заставила почувствовать себя попрошайкой.
А может, он повел себя так потому, что представлял свою нежданную гостью совершенно иначе? Она оказалась прехорошенькой. Темные вьющиеся волосы, большие карие глаза, прямые брови и обворожительная улыбка.
Чувствуя, что ему требуется время, чтобы собраться с мыслями, Рик направился к входной двери. Когда он надевал рабочие ботинки, позади раздались приглушенные шаги, и Энни вышла на крыльцо. Бак тотчас же залился неистовым лаем, и девушка громко ахнула.
Рик бросил взгляд через плечо. Она стояла, прислонившись спиной к перилам, материя на блузке туго натянулась, явив взору Рика хорошенькие груди. Он отвел от них взгляд как раз в тот момент, когда Энни повернулась к нему с широко раскрытыми от страха глазами.
– Бак, лежать! – строго приказал он собаке, и пес послушно улегся на пол, уткнулся носом в скрещенные лапы и издал тяжелый осуждающий вздох: «Эх, никогда ты не дашь мне повеселиться, хозяин!»
Спустившись с крыльца, Рик направился к расположенному поодаль гаражу, где стояли его белый двухместный пикап и трейлеры, в которых он перевозил лошадей, предоставив Энни следовать за ним.
Нет, не такой он ее себе представлял. В письмах она писала, что работает над своим проектом в течение многих лет, и он вообразил ее себе суровой неразговорчивой женщиной средних лет. А она оказалась юной милой девушкой, которой бы дома сидеть, улыбаться мужу да нянчить ребятишек, а не колесить по стране в машине с незнакомыми мужчинами.
В гараже было душно, стоял густой едкий запах бензина и масла. Футболка Рика мгновенно прилипла к телу. Нетерпеливо поправив ее, он забрался в машину, едва дождавшись, пока Энни сядет рядом, включил зажигание – пикап завелся с пол-оборота – и задом выехал из гаража. А потом так круто развернул машину, что из-под колес камешки полетели. Энни машинально схватилась за ручку двери.
– Я не тороплюсь, – бросила она.
– А я спешу: чем скорее я доставлю вас в Холлоу, тем быстрее вернусь к прерванной работе.
Он помчался по узкой дороге, не тормозя завернул за угол, и Энни вцепилась в ручку двери с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Расслабьтесь, мисс Бекетт, – усмехнулся Рик. – Я, знаете ли, уже много лет езжу по этим дорогам.
– Это еще не означает, что вы не можете на них разбиться. Сбавьте скорость!
– Это ни к чему. Мы уже приехали.
Круто свернув влево, на грязную, покрытую глубокими бороздами дорогу, Рик резко затормозил перед запертыми металлическими воротами с табличкой «Въезд воспрещен».
– Дальше не проехать, пойдем пешком.
Энни взглянула перед собой на покрытое травой поле, за которым виднелся каменистый участок земли, поросший лесом, спрыгнула на землю и зашагала вперед. Волосы ее блестели на солнце, как хорошо отполированное красное дерево, мятая юбка прилипала к ногам.
Выждав несколько секунд, Рик двинулся за ней следом, ругая себя за то, что забыл захватить с собой банку содовой. Ну и жарища стоит!
– А эта земля когда-нибудь возделывалась? – спросила Энни, когда Рик поравнялся с ней.
– Нет.
– Так, значит, эти холмы, поросшие соснами, кленами и дубами, остались точно такими, какими он их видел?
Рику показалось, что он слышит монолог из какой-то дрянной пьесы. Кто этот он, черт побери?
– Холлоу немного выше.
Они вошли в лес, и сразу стало прохладнее. Пахнуло прелыми листьями и землей, и Рику вспомнились давно ушедшие летние деньки, когда они с братьями приходили сюда, выбирали местечко поукромнее и, потягивая шипучий напиток из корнеплодов, который мастерски делал папаша Эд, восхищенно рассматривали журналы вроде «Плейбоя».
Внезапно Энни Бекетт остановилась и, наклонившись, ч принялась что-то высматривать на земле. Рик, не ожидавший, что она остановится, чуть не налетел на нее.
– Как называются эти растения с большими листьями? – спросила Энни.
– Триллиум. В начале лета на них появляются белые цветы, – ответил Рик, хмуро уставившись на маячившую перед ним округлую попку.
– Должно быть, они красивые.
Энни обернулась и сердито поджала губы, догадавшись, что он разглядывает.
«А попка у нее ничего, – подумал Рик, – и если она выставляет ее напоказ, почему бы не посмотреть». В этот момент позади хрустнула ветка, и Энни поспешно выпрямилась. Раздражение на ее лице сменилось страхом.
– Что это?
– Не бойтесь. Дикие звери здесь не водятся. Их вполне заменяют мальчишки Нельсонов, которые живут ниже по дороге. – Рик потер ладонью подбородок, не отрывая от Энни взгляда. – Но вы, вероятно, сумеете при необходимости с ними справиться. Вам ведь не привыкать иметь дело с мужчинами.
Несколько секунд Энни смотрела на него так, будто у него выросла вторая голова, потом презрительно фыркнула:
– Нет, вы просто несносны! Постоянно пытаетесь вывести меня из себя!
– А чего вы ожидали? Я разрешил вам работать здесь, однако не собираюсь притворяться, что меня это радует. И потом, вы и сами могли бы быть немного поласковее к человеку, которому принадлежит земля, на которой вы стоите.
– Ах вот как! Значит, поласковее? – взвилась Энни, и щеки ее вспыхнули. – Может, еще попросите поцеловать вас в зад? Так вот знайте, я не стану этого делать, хотя он у вас, признаться, довольно миленький!
Услышав это, Рик ухмыльнулся. А девчонка, оказывается, с перцем, языкастая, за словом в карман не лезет.
Энни секунду ждала чего-то, потом покачала головой и пошла прочь, виляя бедрами на каждом шагу. Понаблюдав немного за этим впечатляющим зрелищем, Рик крикнул ей вдогонку:
– Эй, постойте-ка! Куда это вы? Мы уже пришли. Это Блэкхок-Холлоу, мисс Бекетт.