Джек поднялся со стула и направился на поиски Григгса. Теперь он знал, что у него спросить.
Глава 5
Вечером Джек устроился в библиотеке с бокалом бренди и старался не шевелить головой, которая опять нестерпимо разболелась. Он начал день сравнительно неплохо, уверенный в том, что поступил правильно и скоро все уладится. И вот теперь уверенность куда-то улетучилась, а перспектива обратиться за советом к Клэрис казалась неминуемой. И это после того как он уведомил ее, что не потерпит вмешательства в свои дела!
Закрыв глаза, он старался отрешиться от бьющей в виски боли. Ему не хотелось размышлять о том, как будет трудно загладить свою вину. Ничего не поделать: никто, кроме нее, не в силах помочь ему решить постоянно накапливающиеся проблемы — ни Коннимор, ни Хоулетт, ни Григгс. Не говоря уже о Джеймсе.
Он нашел Григгса и первым делом спросил о приданом Мэри Уоллес. Но Григгс, закоренелый холостяк, понятия не имел о подобных вещах. Тогда Джек стал расспрашивать о Джоунзе и его предложениях. Григгс подтвердил, что торговец донимал его два года. И поскольку Григгс нашел, что с ним невозможно вести дела, то и отослал его к Клэрис. Та разговаривала с ним последние три года, Григгс объяснил также, что прибыль давала продажа яблок глостерширским торговцам, с которыми переписывалась Клэрис. Она же и торговалась с ними от имени садоводов Эвнинга. Сам Григгс не знал подробностей этих переговоров.
Ситуация напоминала сражение, где один неверный шаг может стать фатальным. И Джек не мог двигаться дальше без знаний, которыми владела Клэрис.
Вспомнив их разговор в саду и собственный тон, он закрыл глаза и застонал. Ему придется пресмыкаться перед Клэрис.
Проснулся он наутро с одной мыслью: как выйти из положения с минимальными потерями для своего самолюбия? Будь на ее месте другая женщина, он не стал бы расстраиваться и пустил бы в ход свое обаяние, но с Боадицеей… Не зря он дал ей это прозвище.
Он уже пил кофе, когда пришел лакей, чтобы собрать посуду. Джек рассеянно наблюдал за ним и уже хотел отвернуться, как заметил, что лакей сунул в карман серебряную салатную ложку.
Джек выпрямился, поставил чашку и впился взглядом в спину лакея. Тот уже пошел к выходу.
— Минуту! — воскликнул Джек.
Лакей был новичком в доме, поэтому Джек не знал его имени.
Мужчина послушно повернулся. Обычное бесстрастное лицо лакея.
— Милорд?
Джек показал на стол.
— Поставьте это.
Лакей подчинился.
— Как вас зовут?
— Эдвард, милорд.
— Выверните карманы, Эдвард.
Тот моргнул и медленно подчинился. На свет появилась серебряная ложка. Эдвард уставился на нее как на ядовитую змею.
Джек снова сел.
— Позвоните Хоулетту.
Явно взволнованный, Эдвард подошел к сонетке и дернул шнурок.
Почти сразу же появился Хоулетт:
— Да, милорд?
Он мельком взглянул на Эдварда, но, увидев лицо Джека, присмотрелся пристальнее.
Эдвард повесил голову.
Джек тяжело вздохнул:
— Я только сейчас видел, как Эдвард собирался уйти с серебряной ложкой в кармане. Проводи его в его комнату и подожди, пока он сложит вещи. Я больше не желаю его видеть.
Поднявшись, Джек шагнул к двери, но остановился рядом с Хоулеттом.
— Да, и не забудь взять у Григгса его жалованье и отдать ему.
— Э-э… да, милорд, — заикаясь, пробормотал Хоулетт.
Вид у него был совершенно убитый.
Джек кивнул и, нахмурившись, вышел в холл. Может, Хоулетт считает, что хозяин винит его за то, что нанял вороватого слугу? Не может быть! Однако у Эдварда лондонский акцент: легко скрыть темное прошлое, когда находишься вдали от дома.
Все еще не зная, как лучше подойти к Клэрис, Джек вышел на террасу глотнуть свежего воздуха. Взгляд его привлек розарий. Поддавшись искушению, он отправился туда.
Вернулся Джек через полчаса. В холле уже поджидали Коннимор и Хоулетт.
— Можно потолковать с вами, милорд? — спросил дворецкий, выступив вперед.
Джек поморщился и показал на кабинет. Хоулетт закрыл дверь и вместе с Коннимор остановился перед письменным столом. Джек тоже не стал садиться.
— В чем дело?
— Это насчет Эдварда, милорд.
Коннимор переглянулась с Хоулетгом, а затем обратилась к Джеку:
— Пока что Эдвард сидит у себя в комнате, но… прежде чем мы отошлем его, как вы приказали, не могли бы вы…