Кевин оглянулся: пожилая пара перед ним, кажется, немцы, уже доставала кредитки.
— Это недолго, — произнес он тоном почти умоляющим. — А потом я объясню тебе, где лучше остановиться и как добраться. Впрочем, тут все отели — просто супер, ты не промахнешься.
У меня вырвалось:
— Нет, Кевин! Не улетай сейчас!
— Что?
— Не бери ты этот билет…
Я проговорила это совсем тихо, и он вынужден был сделать шаг ко мне.
— Что ты говоришь? Алисия, да что с тобой? У тебя что-нибудь случилось?
— Случилось! — немедленно откликнулась я, лихорадочно соображая, какую легенду ему предложить. — У меня… Я разыскиваю тут свою сестру! Она потерялась где-то на Пукете.
Немцы обернулись, очевидно, они неплохо знали английский. Кто его не знает? Я уже испугалась, что они влезут в разговор, но они только забормотали что-то, обращаясь друг к другу.
У Кевина дрогнули губы.
— О, как мне жаль…
Он сделал ко мне еще шаг.
— Как это произошло?
— Я… Я не знаю.
«Что же придумать?!»
— Она не вернулась домой, и все.
— О господи, — пробормотал Кевин.
«Что тут еще скажешь?» — подумала я.
Пожилой немец в бриджах цвета хаки все-таки не выдержал и встревоженно заговорил о том, что мне необходимо обратиться в полицию — и в местную, и в Интерпол. Я заставила себя вежливо выслушать весь этот бред, вызванный моим бредом, а Кевин все это время как-то странно смотрел на меня, будто хотел спросить о чем-то… Но так и не спросил.
Тогда я сама сказала:
— Мне нужна твоя помощь. Ты можешь задержаться здесь хотя бы на день?
Как я удержалась оттого, чтобы не вцепиться в его руку и не завопить на весь свет: «Не пущу!»? Откуда во мне вдруг обнаружилось столько самообладания?
— Чем я могу помочь тебе? — спросил он с каким-то недоверием.
Я заговорила так быстро, что вставить хоть междометие было немыслимо:
— Покажешь мне все тут… Где полиция, ну и… Может, познакомишь с кем-нибудь. Это ведь чудо, что я тебя встретила!
Это были первые правдивые слова из всего, что он от меня услышал.
— Я собирался улететь прямо сейчас, чтобы успеть на рождественский ужин…
Он опять оглянулся на стойку, где выдавали вожделенные билеты до Америки.
— Алисия, но ты… А почему ты прилетела совсем одна?
— А с кем же?
Мне пришло в голову, что до него дошли какие-то сплетни обо мне. Но Кевин продолжил:
— А твой отец…
— Он слег, — быстро ответила я. — Как сестра пропала, так он и заболел.
— Мне очень жаль.
Я едва сдержалась, чтоб не хихикнуть:
— Ты знаешь, мне тоже.
Кевин рассудительно заметил:
— Но, может, она еще и не пропала… То есть с ней ведь необязательно должно было случиться что-то страшное. Как вообще можно пропасть в раю?
Я не поняла:
— В раю?
— Этот остров похож на рай, ты сама увидишь.
— Да, здесь красиво. — Я окинула взглядом здание аэропорта.
Он усмехнулся:
— Тебе еще только предстоит увидеть, как тут здорово. Наверное, поэтому здесь часто случаются…
— Романы? — спросила я с надеждой, что это наведет Кевина на мысль, что и с нами вполне может произойти нечто подобное.
Впрочем, я не хотела обычного романа. Ради этого не стоило лететь так далеко. Я искала его любви…
Согласно кивнув, он неожиданно спросил:
— Как ее зовут?
— Кого?
— Твою сестру?
Я замешкалась только на секунду:
— Сьюзен.
Меня саму чуть не стошнило. Почему я назвала это имя? Видимо, пухлощекая Сьюзен из самолета крепко засела у меня в печенках.
— Значит, Сьюзен Браун, — задумчиво произнес Кевин, поразив меня.
Я и не подозревала, что ему известна моя фамилия. Мне удалось сделать заинтересованное лицо:
— Ты что-то слышал о ней?
— Нет, — ответил он с тем же выражением. — Я ничего о ней не слышал.
Я небрежно бросила:
— Очевидно, ты не читал местные газеты. Наверняка об этом писали. Это же все-таки американская туристка!
Он усмехнулся:
— Ну конечно. Американская. Это ведь совсем другое дело, правда? Но ты права, я действительно не читал газеты. Как-то не до того было.
У меня вырвалось ревнивое:
— А чем ты занимался?
Я тут же попыталась спасти положение:
— Наверное, купался целые дни? Здесь хорошие пляжи? А океан? Он теплый?
Кевин машинально поправил:
— Андаманское море.
— Да, я забыла…
— Пойдем, — вдруг произнес он решительно и окончательно вышел из очереди. — Нельзя тебе находиться тут одной. Тем более после такого.