— Нет, здесь, — отозвался он и шагнул к ней. Его лицо оказалось совсем близко от ее лица. Он положил свою ладонь на ее горячую плоть, провел пальцем по мокрому желобку и коснулся центра ее желания. Он двигал пальцем из стороны в сторону, и она повторяла его движения, перекатывая голову с одного плеча на другое от страсти.
— О-о-о… — простонала она.
Его палец задвигался быстрее. Она рванулась к его пальцу, горя желанием, чтобы он вторгся в нее — своими пальцами, своим телом, своей любовью. Он услышал ее немой призыв. Его рот только что был совсем рядом с ее губами. И вдруг отстранился. Питер опустился на колени. Его голова прижалась к ее бедрам. Его рот навис над ее треугольничком вожделения.
— Питер! — пробормотала она.
В ответ он прижался теснее. Криста чувствовала кожей его дыхание. Она раскрылась навстречу ему, раздвинула ноги. Ее пальцы слегка касались его головы, ерошили его волосы. Потом он высунул язык и принялся лизать ее. Волна удовольствия ударила Кристе в голову. Он начал с самого низа, погружая свой влажный язык в мягкую розовую щелочку. Потом стал медленно продвигаться выше, пока не нашел маленькую железку, контролирующую оркестр ее наслаждения. Там он остановился, поглаживая крошечный узелок экстаза, купаясь в жарком потоке любви. Криста напрягла ноги и подалась к нему. Его язык отвердел, голова откинулась, глаза закрылись, он отдавал всего себя ее наслаждению.
— Да-да, дорогой, — мурлыкала она. — Вот так, не останавливайся. Никогда не останавливайся.
Ее руки шарили по его голове, подчеркивая ее просьбу. Они двигались, следуя его ритму, потом стали направлять этот ритм, пока Питер не оказался заложником ее страсти. Криста припала к его языку, раздвигая ноги все шире. Поток наслаждения окатывал ее. Створки плотины распахивались, готовясь выплеснуть реку ее страсти на его губы…
Это не могло продолжаться бесконечно. Оба они испытывали потребность отдохнуть от наслаждения, становившегося слишком острым. Ее руки зарылись в его волосы. Ее потный живот ударялся о его лоб. Ее бедра, дрожащие от похоти, сжимали его щеки.
— Питер, — простонала она. — О Питер, я кончаю!
Он не мог ответить ей, но его губы произнесли «да». Она замерла. Как она может и дальше стоять так? Разве у нее остались силы в этой безумной оргии ее оргазма? Под толчком его языка она превратилась в сосуд, полный вожделения. Вот-вот пробка вылетит и драгоценный нектар, содержащийся в сосуде, вырвется на свободу и соединится с духом мужчины, создавшего все это. Прилив наслаждения все усиливался. Сердце ее замирало. Дыхание застряло в легких. Она превратилась в тугой комок желания, нависший над его головой. И тут она остановилась. Возник момент потрясающей ясности посреди смятения страсти. Какую-то долю секунды она вкушала этот момент, а потом все рухнуло в пучину хаоса.
— О-о-о! — вскрикнула она, откинув в экстазе голову. Она теряла власть над собой. Все вышло на свободу. Ее ноги сотрясались, пальцы дергались в волосах возлюбленного. Ее губы любви, прижатые к его губам, извергали поток страсти. Она поливала его соком своего наслаждения. Это было бесконечно, и никогда не могло прекратиться. Это будет продолжаться, пока она не иссякнет, пока в ее теле, открывшемся для любовника, не останется ни крови, ни влаги. Она входила в него единственным путем, каким может войти женщина. Ее любовь проникала в него, как он вот-вот проникнет в нее.
И тут она почувствовала себя опустошенной. Она отдала все, что могла. Он знал, что все кончено, но не уходил из нее. Он покусывал ее, целовал, стараясь заполнить пустоту, оставшуюся после иссякшей страсти. Она откинулась назад, и он поднял к ней лицо, не вставая с колен.
— Я люблю тебя, Криста, — проговорил он. — О Боже, если бы ты знала, как сильно я люблю тебя!
— Я знаю, — пробормотала она. — Ты только что показал мне это.
Он поднялся, придвинулся к ней и обнял, а она улыбнулась в ответ.
— Мы могли бы заниматься этим вечно? — спросила она.
— Вечность — это очень долго.
— Не так уж долго.
Он положил руку ей на живот. Она прижала к себе его руку. Он хочет ее еще. Немедленно!
— Подожди, дорогой. Немножко потерпи. Я хочу поговорить с тобой. Хочу, чтобы ты поговорил со мной.
— Я знаю. Прости. Я никогда не чувствовал ничего подобного. — Питер улыбнулся, прося прощения. Как можно быть такой прекрасной? Криста была рядом с ним, обнаженная, влажная после ненасытной любви. От нее пахло желанием, страстью. Питер с трудом проглотил комок в горле. Он должен успокоиться. Обязательно!
Она села, глядя ему в глаза.
— Что мне с тобой делать, Питер Стайн?