— Алина, не вертись, — капризным голосом сказала женщина дочери, после чего обратилась к сыну: — Рома, ты почему не ешь жареную рыбку?
— Да я уже видеть не могу вашу рыбку! — хмуро отозвался Рома и, подойдя к большому цветастому термосу, налил себе из него что-то в пластмассовую чашку.
Теперь Вероника могла получше его рассмотреть (остальные сидели спиной и не попадали в поле зрения). На вид ему можно было дать лет пятнадцать-шестнадцать. Невысокий, худой до костлявости, нервный, но, кажется, не злой. Впалые щеки его были покрыты юношескими прыщами, над верхней губой пробивались смешные реденькие усы. Он был из тех мальчиков, для которых переходный возраст проходит как некое стихийное бедствие. Единственным бесспорным украшением его внешности были волосы. Темно-русые, густые — они были хорошо подстрижены и при каждом его движении красиво рассыпались. Почему-то — может быть, из-за возраста — Вероника мысленно сравнила этого незнакомого юношу с Максимом. Разумеется, никакого сравнения он не выдерживал…
— Алина, ты можешь побыстрее управляться с сандвичем? — снова раздался строгий голос их мамы, и девочка бойко ответила:
— Я сначала доем этот, а потом буду еще один!
Мужчины добродушно рассмеялись.
Глядя на этих людей, Вероника вдруг поняла, что они — ее единственный шанс благополучно добраться до Южно-Сахалинска. Теперь ей было ясно: они остановились не из-за поломки и не для привала. Посмотрев вперед на дорогу, она убедилась, что очередной автомобильный мост через речку разрушен землетрясением. Значит, идти по дороге дальше бессмысленно. Как же она раньше не догадалась — ведь все машины возвращались обратно… Впрочем, ей было не до этого — каждый раз, когда кто-то проезжал мимо, она сидела в кустах ни жива ни мертва от страха.
Да, лучшей возможности, чем сейчас, может уже не быть. По крайней мере, сейчас она знает, с кем ей придется коротать часы дороги. Люди явно приличные, направляются туда же, куда надо и ей. Судя по всему, мужчина-кавказец приходится мужем этой женщине, а девочка с юношей — их дети. Кривоногий шофер скорее всего просто подвозит их до аэропорта…
Между тем надо было торопиться — путники начали собираться в дорогу. Вероника еще не придумала, что им скажет, но уже знала, что должна во что бы то ни стало пристроиться к ним. Она поправила волосы, сняла темные очки и заправила в джинсы футболку. Чтобы не пугать их неожиданным появлением из кустов, она решила пройти немного назад, а потом вынырнуть на дорогу и по ней уже приблизиться к ним. Пусть они спокойно рассмотрят ее и удостоверятся, что ничего опасного в ней нет. Том, как самая умная и цивилизованная собака, бежал прямо вровень с ее ногой.
Первой их реакцией было недоверие. Впрочем, другого поведения Вероника и не ожидала. «Ничего, пусть присмотрятся», — рассудила про себя она.
— Добрый день, — поприветствовала она их и по-деловому продолжила: — Там что, впереди разрушен мост?
— Так точно, разрушен, — склонив голову набок, отозвался шофер.
— Как же теперь люди добираются до Южного? — спросила она, краем глаза поглядывая на женщину, которая придирчиво осматривала ее с головы до ног, а особенно недобрые взгляды бросала на Тома.
— Тут недалеко отходит старая японская дорога, — приветливо отозвался шофер.
Вероника поняла, что самое важное — произвести впечатление на него, а уж что там подумает о ней эта стервозная тетка, не суть важно.
Между тем женщина не преминула подтвердить впечатление, которое произвела на Веронику:
— А почему у вас собака ходит без поводка? — спросила она строго, тем же голосом, что разговаривала со своими детьми.
— Он… он потерялся, — нашлась Вероника. — Знаете, я повесила его на дерево, — любезно пояснила она, — а потом, когда надо было уходить, меня позвали на кухню вытирать посуду — и я совсем о нем забыла…
Всю эту импровизацию Вероника выдала с самым серьезным видом, даже на мгновение не дав им усомниться в своей искренности.
— Ничего, можно какую-нибудь веревочку подыскать, — уверил ее шофер. — У меня в бардачке наверняка найдется.
— А ты что, дэвочка, до Южного, что ли, пэшком собралась? — поинтересовался у нее отец семейства.
— Я вообще-то хотела на поезде… — сказала Вероника, но ее тут же перебили:
— Как на поезде? Ты что же, нэ знаешь, что Чертов мост разрушен? Зэмлетрясение же было. Дэвять баллов. Уже нэделю как поезда нэ ходят. На поезде!
— Я не знала, — с отлично разыгранным удивлением ответила Вероника. — Мы были все время на даче, у нас там даже электричества нет…