— Есть.
— Значит, можно. Это ничего, что противная, ты ее заглатывай быстренько, и все. Водку же не из-за вкуса пьют. Глотнешь, перетерпишь, зато потом увидишь, как сердце отпустит. Хорошая это штука — даже иностранцы нашу русскую водку признают. Ну, давай…
Вероника с опаской заглянула в рюмку, потом захотела поднести к носу, чтобы понюхать, но Галина остановила ее руку.
— Вот нюхать не надо, сразу пей. Лучше всего одним глотком, и потом сразу воды.
Вероника поняла, что отступать ей некуда — обидеть свою спасительницу она не могла. Тем более что от этой женщины веяло такой силой и уверенностью, что Веронике не хотелось никуда уходить…
Она зажмурилась и резко выдохнула воздух (она видела, что так делал папа, когда изредка, по праздникам, собирались гости и родители пили крепкую настойку золотого корня, которую мама готовила из медицинского спирта). Затем поднесла рюмку к губам и резко опрокинула ее. Не дав себе почувствовать вкуса этой отравы, она тут же схватила стакан с водой и запила.
— Ты просто профессионал! — похвалила ее Галина. — Теперь закусывай.
Вероника удивилась, насколько легко ей удалось справиться с водкой. В груди сразу потеплело, появился аппетит. Минут за пять она разделалась с супом и перешла к бифштексу. В это время Галина снова наполнила рюмки и предложила новый тост:
— А теперь, как говорил один мой знакомый хлопец, «за любов». Если уж садились с ним пить, так он обязательно этот тост говорил. Смачно так, по-хохляцки — за любов! А что это ты такая грустная сразу стала… — опешила Галина, глядя на Веронику, у которой снова вмиг увлажнились глаза. — Я что — не то что-то сказала, да? Слушай, может, у тебя неприятности какие, ты прямо белая вся… Господи… Знаешь что, ты пей водку-то, пей все равно… Неважно за что — во-от, так, давай-давай…
Вероника выпила еще одну рюмку. Потом еще одну. Голова ее начинала кружиться. Стоянка закончилась, и теперь в ресторан начали приходить посетители.
— Девушка, вам мороженое-то приносить? — громко спросила у Вероники конопатая официантка.
— Н-не… Не надо… — Вероника вдруг обнаружила, что язык плохо ее слушается. — И кофе не хочу…
— Ты давай, огурчиком лучше закусывай, — сказала Галина и налила себе еще. — Будешь?
— Пока нет… — промычала Вероника.
— Ты куда едешь-то?
— В Москву… Знаешь, я такая идиотка… — вдруг сказала Вероника и истерически расхохоталась.
Сидевшие за соседним столиком удивленно оглянулись в ее сторону.
— А где садилась? — продолжала спрашивать Галина.
— В Ванино. С Сахалина я еду… Ты слышала про наше землетрясение?
— Слышала… А ты, что же, с этого города?
— Дома сижу ночью, прикинь, телевизор с тумбочки падает… — Вероника икнула. — Это как раз был первый толчок… Потом вообще завалило все к чертовой матери…
— Постой… у тебя что, дом рухнул?
Вероника молча кивнула.
— Тебя прямо живьем завалило?!
— Ага, как видишь, еще жива.
— А родители?
Вероника пьяно махнула рукой.
— Они в рейсе.
— А они-то знают?
Губы Вероники вдруг сами собой скривились.
— Не знаю я ничего! Все как-то запуталось… И Максим… — Она замолчала, потом подняла на Галину полные слез глаза. — Мальчик такой был… Максим… — Она всхлипнула и замолчала.
— Что, погиб? — тихо, почти шепотом спросила Галина и приложила руку ко рту.
Вероника опять кивнула и закрыла лицо руками.
— Я никогда его не забуду! — замотала головой она. — Никогда! И никогда в жизни больше ни с кем! Ни за что! Я лучше в монастырь пойду!
— Ну тише, тише ты, успокойся… Не надо, Вероничка… На, лучше выпей еще. Тебе легче будет, выпей… Горе надо водкой заливать — это дело проверенное… Надо же, такая молоденькая… — Галина всплеснула руками.
На них оглядывались. Вероника, уже давясь, выпила еще одну рюмку и закусила маринованным огурцом. Когда она подняла глаза на Галину, то увидела, что лицо у той расплывается и двоится. «Господи, какая же я пьяная!» — подумала она и вдруг почувствовала, что ее мутит. Молча, схватившись за живот, Вероника встала из-за стола и, качаясь, пошла к выходу. На ходу она задела какой-то стул и точно бы упала, если бы не подоспевшая на помощь Галина.
— Э! Э! Куда это ты одна? Пошли… Пошли вместе… Вот так, потерпи — сейчас в туалет тебя заведу…
Заботливо, как мать, Галина стояла рядом все время, пока Веронику выворачивало наизнанку. Потом помогла умыться, достала из сумки чистый платок. Вывела Веронику в коридор и заставила постоять на сквозняке. Только когда Вероника окончательно пришла в себя, она проводила ее до вагона и проследила, чтобы та легла спать.