А ведь все это могло так здесь и остаться, не прояви он должного любопытства. Максим сложил все обратно в пакет и засунул его в карман своей клетчатой пижамы.
Он и не заметил, как начало светать. Где-то неподалеку послышался гулкий стук каблуков об асфальт. Надо было сматываться. Кто-нибудь мог застукать его здесь и решить, что он занимается мародерством.
Максим в два прыжка спустился с завала и зашагал через сквер по направлению к улице Моряков. Он должен был зайти к Витальке и взять у него джинсы и футболку, чтобы было, в чем идти к родителям. Виталька тоже остался жив, это он знал точно. Мама бегала к ним домой в ту страшную ночь, думала, что Максим пошел к Витальке. Их дом тоже уцелел, хотя построен был, говорят, еще в прошлом веке. Все-таки японцы знали, как строить…
Максим подходил к знакомому домику с островерхой крышей и пытался по цвету неба определить, сколько сейчас времени. Наверное, уже часов шесть. Виталька в такое время спит, как младенец. Его родители тоже. Максим обогнул белый домик и зашел с тыла. Там, в завесе из листвы, виднелось окно Виталькиной комнаты. Антенна-тарелка. Максим сложил руки рупором и несколько раз прогудел «по-птичьему» — так у них это называлось. Никакого эффекта. Желтые шторы в окне не шелохнулись. Максим просигналил еще раз. И еще раз…
Только на пятый раз в окне показалось заспанное лицо Витальки. Некоторое время он только лохматил свои кудрявые, торчащие в разные стороны волосы и тер маленькие, как у внимательного зверька, глаза. Потом ткнул себя в грудь и пальцами изобразил, будто он сбегает вниз по лестнице. Максим несколько раз кивнул.
Через три минуты кое-как одетый Виталька стоял перед Максимом и осторожно пихал его в плечо, словно бросал пробный шар.
— Как ты? — спросил он басом.
— Нормально. Из больницы сбежал.
— А чего так?
— Достали они меня. Говорю — здоров я, отпустите. А они — анализ мочи, анализ мочи…
Виталька усмехнулся в густые, аккуратно постриженные усы.
— Ну и правильно. Куда теперь?
— Не знаю… Одежду мне вынесешь? А то меня домой не пустят.
— Мои старые джинсы тебе подойдут? Могу еще черную водолазку — у меня две, мать не заметит.
— Давай, мне по барабану. Слушай, ты не знаешь, где Вероника? В списках ее не было, в больницу она тоже не приходила, к моим не появлялась… Как сквозь землю провалилась.
— Возможно, что и провалилась. И, кстати, совсем необязательно, что она погибла. Знаешь, сколько живых из-под земли доставали? Даже на третьи сутки. Ты лучше по санчастям пройдись — поспрашивай, поищи. Там разрешают осматривать больных — вдруг кто найдет своего… Очень даже может быть, лежит твоя Веруня вся в гипсе, как волк из «Ну, погоди!».
Максим задумался.
— А что, хорошая мысль. Сегодня же все и обойду. Только вынеси мне одежду, а то скоро уже народ начнет выползать. Могут и неправильно понять… — Максим кокетливо оттянул в стороны широкие пижамные штаны, как маленькая девочка платьице.
Виталька кивнул и побежал за угол дома.
Когда в восемь часов улыбающийся Максим предстал перед матерью, бабушкой и старшим братом, они так обрадовались, что даже не стали сомневаться в том, что его выписали. Мать только спросила, откуда он взял одежду.
— Виталька принес. Еще вчера, — с готовностью ответил Максим. — Я его попросил — хотел сделать всем сюрприз.
Теперь он мог праздновать победу. План полностью удался. Наконец-то он вырвался из лап дотошных врачей.
Нет, конечно же, он был безгранично благодарен им за все, что они для него сделали, но надо же знать меру…
2
— Извините, вам не попадалась вот эта девушка? — уже в который раз задавал Максим один и тот же вопрос, доставая из кармана паспорт в бордовой обложке и открывая его на третьей странице.
Там, на обычной фотографии три на четыре, те, к кому он обращался, могли видеть миловидную девушку со спокойным, даже чуть усталым взглядом. Светлые прямые волосы обрамляли ее по-детски круглое лицо. Ничего особенного или примечательного. По виду — умненькая девчушка. Впрочем, таких довольно много, перепутать ничего не стоит.
— Нет, вроде не попадалась, — отвечали одни за другими одетые в белое или голубое санитарки и медбратья. — А там — кто его знает, разве ж всех упомнишь… — обычно добавляли они, — тут все мелькают, как на конвейере — на лицо-то не всякий раз смотрим…
Максим терпеливо кивал, потом благодарил, извинялся за беспокойство и тут же искал глазами следующую жертву. Он знал, что делал. Рано или поздно ему должны были ответить: «Да, такая у нас была». Или: «Ищите эту девушку там-то и там-то». Он нисколько не сомневался в успехе своей операции, поэтому каждая новая неудача не огорчала его, а лишь прибавляла решимости.