Вероника так и не поняла, какое отношение имеет половой акт на офисном столе к бизнесу, но решила, что к советам начальника лучше прислушаться.
Иногда ей ужасно хотелось пожаловаться Анатолию, поговорить с ним, спросить совета — не слишком ли много себе позволяет этот новоявленный Рафферти? Но Анатолий куда-то пропал — по вечерам во дворе не было видно ни его, ни Глафиры. «Наверное, он тоже уехал за город — следом за женой и дочкой», — думала Вероника. Прошло уже полторы недели, как она работала в фирме.
Уже кончался июль, а с ним и экзамены в Ветеринарной академии. С тех пор как первый раз побывала, Вероника регулярно заезжала туда — брала в ящичке телеграммы и переводы от родителей. Скрепя сердце, отсылала ответы: «БИОЛОГИЮ СДАЛА ЧЕТЫРЕ», «ХИМИЮ СДАЛА ТРИ». Совсем недавно, на письменной математике, Вероника решила окончательно «срезаться» и после этого пойти на рабфак. Она подумала, что так будет проще, чем врать родителям, что она благополучная студентка первого курса. Если ей и светит поступить учиться, то только года через два. Пока же она должна работать, чтобы добыть побольше денег себе и своему будущему ребенку. Пусть отец с матерью считают, что она работает и учится на рабфаке. Пока хватит и этой лжи. Самый большой обман еще впереди…
5
Удар последовал неожиданно, из-за угла.
Как-то раз шеф собрался ехать по делам и велел Веронике все время оставаться на телефоне и ждать важного звонка из-за границы. Мол, к концу рабочего дня он приедет и Вероника передаст ему суть разговора (звонить должен кто-то из своих, так что переводчица не потребуется).
День был предпраздничный, короткий, и все сотрудники уже разошлись по домам. Вероника сидела в офисе совершенно одна. Она знала, что на входе дежурит бригада вооруженных охранников. Время тянулось бесконечно долго. Вероника сидела и по привычке анализировала происшедшее за последние дни. «Переводчица не потребуется…» — язвительно проговорила она вслух, передразнивая интонацию шефа. Для каких целей может потребоваться переводчица, она уже знала. Возможно, как раз сейчас, когда она, Вероника, сидит и таращится на телефон, переводчица занимается своим непосредственным ремеслом. Если, конечно, успела вернуться из Парижа… «А мне-то что за дело? Завидовать ей теперь, что ли?» — вдруг неожиданно для себя подумала Вероника.
Сцена грубого, откровенного секса оставила в ее душе странное, смешанное чувство. Да, эти двое были ей противны. Но она будто поняла что-то еще, о чем раньше только догадывалась. Оба они — и Валентин, и переводчица — на время перестали быть самими собой. Желание изменило их, освободило их эмоции, заставило забыть буквально обо всем… Сама Вероника никогда не испытывала ничего подобного. Даже во время их неумелой, детской «близости» с Максимом. Тогда голова ее была до отказа забита всякими переживаниями — как она выглядит в этой или другой позе, какие на ощупь ее груди, приятно ли у нее пахнет из-под мышек, действительно ли у нее сейчас безопасный день… А эта переводчица была свободна от каких-либо комплексов. Она, кажется, не думала вообще ни о чем. Она только отдавалась страсти — бурной, всепоглощающей, бесстыдной… И Веронике вдруг открылась ее природная женская сила, она впервые почувствовала восхищение этой свободой и даже… зависть.
Сидя за своим рабочим столом над упрямо молчащим телефоном, Вероника пыталась представить, как бы они делали это с Максимом, если бы он был жив… Тогда, в поезде, она кричала, что никогда и никого после Максима у нее больше не будет, что она проживет всю жизнь без мужчины и, может быть, даже уйдет в монастырь… Но сейчас Вероника вдруг осознала, что хочет любви — хочет, несмотря ни на что. Пусть ее жизнь исковеркана землетрясением, пусть у нее погиб друг, пусть ее изнасиловали и сделали ей ребенка, пусть ее заставили стать убийцей — она все равно хотела любви. Максим первый бы посмеялся над ней, если бы узнал, что она собирается пойти в монахини…
Вероника долго и мучительно изводила себя воспоминаниями, поэтому сама не заметила, как уснула прямо на столе, уронив белокурую голову на руки. Видимо, во сне она и сбила трубку с телефонного рычага… Теперь это случалось с ней все чаще — она ужасно, патологически хотела спать и ничего не могла с собой поделать. Когда она проснулась, за окном уже начало темнеть. Шеф в тот день на работу так и не вернулся, а злосчастного звонка Вероника, понятное дело, не дождалась…
На следующее утро шеф узнал, что ей нечего ему передавать — и тут же пришел в такую неописуемую ярость, что в первый момент Вероника даже испугалась. Она еще никогда не видела Валентина таким взбешенным. Словно дикий зверь, он с рычанием ходил из приемной в кабинет и обратно и время от времени грязно матерился себе под нос.