— Я всего лишь хотел… — пробормотал мальчик, но не стал договаривать.
— Тебе было больно? — нерешительно спросил Роуэн.
Ариен покачал головой.
— Я бы не причинил тебе вреда, — добавил тамплиер.
Мальчик сделал два осторожных шажка в сторону пленника и присел на корточки. Его большие глаза блестели в темноте.
— Я испугался. — Шепот сына предводителя викингов был еле различим. — Вы такой большой и сильный воин.
Роуэн наклонился вперед, насколько ему позволяли путы.
— Знаешь, что со мной собираются сделать? — тихо спросил он и мельком взглянул на стража у двери, который заметно напрягся, но не решался вмешаться в разговор. Слишком велико было его почтение к сыну предводителя. То, что Бальдвин боготворит своих детей, не укрылось и от Роуэна.
— Отец сказал, что вы проведете несколько дней на улице, — простодушно ответил Ариен. — А в тепло сможете вернуться лишь после того, как признаетесь, к какой семье принадлежите. Это из-за выкупа.
Роуэн прислонил голову к стене и закрыл глаза. Семья? Мать никогда не переставала его любить, но отец… Этот дурак Бальдвин понятия не имеет…
— Но он сказал это в приступе гнева, — добавил Ариен.
Роуэн спросил себя, как пережить следующие несколько дней и особенно ночей. Каждый порыв ветра доставлял ему дьявольские мучения. Ягодицы как будто превратились в заледенелые камни. В придачу ко всему снег ночью сменился дождем. Убогое одеяльце вскоре промокло насквозь. То, что он был обездвижен и оставлен на посмешище жителям деревни, беспокоило Роуэна меньше всего. Это он сможет вынести, не теряя гордости.
— Можешь принести мне что-нибудь поесть? Совсем чуть-чуть.
Тамплиер задержал дыхание. Он очень надеялся, что этот мальчик окажет ему такую любезность. Если охранник помешает Ариену, это будет означать, что Бальдвин решил мучить пленника до конца.
Мальчик молча выскользнул в приоткрытую стражем дверь. Вскоре он вернулся с небольшим деревянным кубком в руках.
— Я принес лишь немного воды, — словно извиняясь, пробормотал Ариен.
— Я должен не просто мерзнуть, сидя здесь, но и мучиться от голода, верно? — прямо спросил Роуэн.
Сын предводителя нерешительно кивнул и поднес кубок к губам пленника.
Когда его хотела напоить Руна, Роуэн отказался. Но сказать «нет» мальчику, робко смотревшему ему в глаза, тамплиер не смог. Поэтому он по возможности быстро утолил жажду, пока с любопытством поглядывавший на пленника охранник не решил вмешаться. И все же это было унизительно. Роуэну не удалось выдавить из себя ни слова благодарности.
На Ариене по-прежнему была надета лишь легкая туника, но по дороге за водой его, видимо, посетила умная мысль, и он принес с собой плащ. Теперь мальчик сидел на корточках в паре шагов от Роуэна, закутавшись в этот плащ, — отчего пленник чувствовал себя еще более продрогшим.
— Мне все еще хотелось бы узнать, что означает этот крест на вашей руке, — задумчиво промолвил Ариен. — И почему он кроваво-красный?
— Вообще-то красный крест носят на себе лишь крестоносцы. Но тамплиерам Папа позволил носить его всегда, потому что мы все время участвуем в крестовых походах. Наше полное название — орден бедных рыцарей Христа и Храма Соломона.
Еще не договорив, Роуэн осознал, что мальчик не понял ничего из его ответа.
Глаза Ариена округлились.
— Я знаю, что такое крестовый поход, — сказал он. — И храм. В храмах римляне молились своим богам. Даже в Англии сохранилось несколько храмов…
— У истинного Бога тоже был свой храм. В Иерусалиме. Римляне его полностью разрушили. Позже сарацины построили на его месте свои культовые сооружения.
А после поражения под Хаттином мусульмане снова завладели Храмовой горой. Но объяснять все это Ариену тамплиеру не хотелось.
— Сарацины — язычники, как и римляне, верно?
— Язычники, но совсем другие.
— И…
— Нет, — прервал мальчишку Роуэн.
У тамплиера оставалось не так уж много времени, чтобы разузнать самое необходимое. Из двух домов уже вышли женщины с ведрами, вероятно служившими викингам чем-то вроде ночной вазы. Вскоре деревня наполнится жизнью. Еще немного, и Ариен уйдет, чтобы заняться своими повседневными делами.
— Ответь и ты мне на пару вопросов: кто вы и почему здесь живете?
— В этом месте всегда жили люди.
— Нет, почему тут живут викинги? Норвежцы и датчане более века назад окончательно перешли в христианство и осели. Мужчины, приплывающие с севера на быстрых лодках, чтобы грабить деревни и монастыри на английском побережье, — все это давным-давно осталось в прошлом. Может быть, в Северной Шотландии что-то подобное и случается, но за этим стоят обычные разбойники.
— Наши мужчины не простые разбойники! — возмутился Ариен. — Мы викинги!
— Я не спорю! — Роуэн засопел от нетерпения и вгрызающегося в тело холода. — Но почему…
Ариен резко обернулся, когда из дома вышла женщина, завернутая в отороченную мехом накидку. Двигалась она забавной семенящей походкой.
Остановившись, женщина откинула капюшон и глубоко вдохнула. Ариена и пленника она не заметила.
Темно-каштановые волосы, спадавшие ей на плечи, так сильно контрастировали со светлыми косами местных женщин… Роуэн видел лишь профиль незнакомки. Он был совершенен: маленький, немного вздернутый нос, полные губы и округлый изгиб бровей. В свете наступающего дня было видно, что ее щеки раскраснелись от холода.
— Я хотела бы немного размять ноги, — сказала она пожилой приземистой женщине, которая вышла из дома следом за ней.
— Хорошо, я скажу остальным.
У Роуэна отвисла челюсть. Женщины говорили на гаэльском!
Старуха, тяжело ступая, вернулась в дом и почти сразу же вышла обратно вместе с одним из воинов. Роуэн с удивлением наблюдал за тем, как последний опустился перед красавицей на колени, чтобы приподнять бархат ее накидки и даже подол платья. Женщина смотрела вдаль. Было видно, что ей неловко.
Викинг застегнул на ее лодыжках тонкую, покрытую мягкой тканью цепь. Как только он поднялся, женщина неуклюже зашагала прочь. Коренастая старуха вразвалку поплелась за ней, а йотурец следовал за ними в трех шагах и, по всей видимости, следил, чтобы ни одна из женщин не сбежала.
— Ариен, кто это? Пленница?
— Это леди Ательна. Она…
Ариен вздрогнул, когда из зала вышла еще одна женщина. Это была Руна. В отличие от Ательны она сразу же огляделась по сторонам и увидела брата.
— Вы снова болтаете? — Резкий вопрос был адресован лишь Ариену; Роуэна она, похоже, считала недостойным внимания. — Кыш отсюда, Орленочек!
Роуэн невольно поднял глаза на девушку. Теперь на ней была короткая накидка, под накидкой — кожаные штаны, а ниже, на стопах, — ничего. На этот раз совсем ничего. Кольца, казавшиеся тамплиеру такими привлекательными и в то же время греховными, она, к сожалению, сняла.
— Ненавижу, когда ты меня так называешь!
Лицо Ариена омрачилось. Однако новый приступ кашля свел на нет попытку выглядеть серьезным мужчиной. Мальчик угрюмо, шаркая ногами, направился к сестре и, проходя мимо, получил от нее легкий подзатыльник. Роуэну хотелось спросить, является ли такое проявление сестринской любви типичным для женщин из племени викингов. Однако здравый смысл заставил его проглотить свой непочтительный вопрос. Когда Руна развернулась и снова направилась в дом, Роуэн не мог не смотреть ей вслед; гибкая спина, стройные ноги и голые пятки словно приковали к себе его взгляд. Эта женщина пробуждала в нем что-то, чего он не хотел. Что-то куда более опасное, чем битва с Хааконом.
Руна любила короткие вечерние часы перед отходом ко сну, когда она, Ариен и отец сидели вместе. Ужин, который Бальдвин обычно делил со своими лучшими воинами, уже убрали со стола. Пиво пенилось в обитом серебром роге. Бальдвин поднял его и вылил половину в стоявшую перед ним чашу.