И ушел, оставив между мной и своим помощником немного тягостную тишину.
Хорошо, что уже через пару секунд к столику подскочила служанка в опрятном белом фартучке и чепце. Она скороговоркой заученно оттарабанила:
— Что желают господа? Горячее есть: утка в яблоках, баранина под соусом, кролики в сметане. Пироги с рыбой, с кашами, сладкие? Вино?
Я с трудом подавила желание выпалить: «Всего и побольше!» — и вопросительно посмотрела на Аллистера.
— Вино красное, утку, баранину, пироги с кашей… Тебе что?
— Тоже утку, — после недолгого колебания кивнула я.
Кроликов я не очень люблю, а баранина наверняка с чесноком. Тик-таков и зубных щеток я тут не видела, так что воздержусь.
— А сладкие пироги с чем?
— С яблоками и миндалем есть, госпожа, с вишней, с жимолостью, с ревенем! — радостно доложила подавальщица.
— С яблоками и с вишней, — я вздохнула, потому что девчонка бодро ускакала, а я опять осталась наедине с «братом».
«На сладенькое потянуло? — напомнил о себе крыс, пока Аллистер мрачно молчал, изучая людей в зале. — Совести у тебя нет! Я тоже есть хочу…»
— Вечером я хочу получить назад свои бумаги, — внезапно оживился братик. — Но чтобы тебя не компрометировать, могу зайти за ними сам.
— Вот спасибо, — хмыкнула я. — Ты такой добрый… но ладно, так и быть. Одну важную бумагу я тебе прямо сейчас могу вернуть, по-родственному, так сказать.
И вынула из кармана тот самый вексель, с помощью которого некто Трувиль тянул из герцогского секретаря нехилые деньги. Расправив бумагу и положив ее на стол перед Аллистером, я безмятежно пояснила:
— Не стану утомлять тебя подробностями, но достать ее было непросто. И раз уж мы теперь родственники, я не буду требовать от тебя погашения процентов, так отдам.
Глава 17
Шоколадно-карие глаза Аллистера расширились до такой степени, что я испугалась: еще секунда — и на тонком, чуть скуластом лице не останется места для остальных частей. Черт, а ресницы какие… аж завидно.
Рот у парня чуть приоткрылся, словно он что-то хотел сказать, но все слова растерял. Пухлые, почти девичьи губы вздрагивали, дрожали и пальцы, когда он взял вексель, поднес к глазам и вчитался. Даже ногтем подпись зачем-то поскреб.
Снова на меня посмотрел, слегка расфокусированно-безумным взглядом, но так ничего и не сказал. Придвинул к себе декоративную свечу, горевшую в красивом горшочке посреди стола, и, пока вексель скручивался и исчезал в ее пламени, так и не проронил ни слова.
— Извини, но остальные бумаги слишком хорошо спрятаны у надежного человека, — нарушила ошеломленное молчание за столом я. — Как только появится возможность, пошлю за ними.
Аллистер моргнул пару раз, и глаза у него снова стали нормального размера. Потом он кивнул… нахмурился.
— Насколько надежного?! Эти сведения могут стоить мне жизни!
— Я помню, — пришлось врать, чтобы успокоить парня. — Поэтому они так надежно и спрятаны, сразу не достать, — ага, надежнее не бывает, сама не знаю где! — Надеюсь, в моей лояльности ты убедился и глупостей делать не станешь.
Ответить Аллистер не успел, потому что к столу подскочила подавальщица с полным подносом, и нашим вниманием полностью завладела утка с яблоками.
«Ведьма-а-а», — прошипел в моей голове крыс, пока я быстро перекладывала себе на тарелку с общего блюда самые мясистые кусочки.
«Чего „ведьма“? — разрезая утиный окорочок на кусочки, я мельком оглядывала зал. — Под стол тебе, что ли, кусок скинуть? Или чего?»
«Нет уж, под столом пусть собаки жрут!» — фыркнул Римус и вдруг объявился в дверях таверны собственной персоной.
Огляделся, принюхался и уселся неподалеку от входа, у стены. Как раз между нашими столиками явно набирал обороты чей-то праздник. Мужской такой праздник — компания дюжих молодцов с весьма специфической внешностью «псов войны» сдвинула вместе несколько столов и заставила их не столько едой, сколько разнокалиберными бутылками.
Судя по всему, начали они уже давно, но пока не дошли до кондиции, даже шумели в меру. Вот только взгляд у одного мне не понравился. Я на него случайно наткнулась, пока Римуса искоса разглядывала.
Большими глотками хлебающий из здоровенного стакана амбал со шрамом на морде пристально смотрел на меня, и масляная тяжесть этого взгляда отозвалась внутри дрожью отвращения и беспокойства.
Аллистер тоже нахмурился, заметив этот нездоровый интерес ко мне. Он явно напрягся и все время косился на дверь — наверняка ждал герцога. Увы, не дождался. Чертов амбалище все же решился испортить нам ужин, сволочь такая. Поднялся со своего места, чуть шатнулся, но с упорством носорога попер к цели.