— Ты должна трахнуться со мной. — Он коварно усмехнулся, темные глаза почти почернели, пока он следил за ее лицом. — Давай же, только разочек. Обещаю, что не усну на тебе, — подлизывался он бархатным голосом, пославшим по ее телу искры страсти.
Ну и как она сможет противостоять этому новому, внезапно нежному Кейну?
Глава 5
Шерра потрясенно таращилась на лежащего перед ней Кейна. Кейн, и дразнится? Он никогда ее не дразнил. Он или огрызался на нее, или высокомерно говорил оскорбительные вещи, которые неизменно приводили ее в бешенство. Он мог брюзжать, издеваться над ней, называл ее уменьшительными кошачьими прозвищами, и вообще, прикладывал максимум усилий, чтобы превратить ее жизнь в ад. Но никогда, он не дразнил ее так мягко. Так сладко.
Время, проведенное ими в лаборатории, уж точно нельзя было назвать подходящим для шуток и поддразнивания. День за днем, жизнь и смерть вступали в борьбу. Каждая минута их жизней была еще одним уроком о смерти. Как убить кого-нибудь максимально быстро и беззвучно, или наоборот, причиняя ужасную боль. Шерра изучила уйму способов убийства, намного больше, чем было известно большинству убийц, рыскающих сейчас вокруг поместья. Но она ничего не знала о поддразнивании.
— Шерра, — с упреком напомнил о себе Кейн. Мягко. Он мог быть таким нежным, таким чутким.
Мысль об их единственной ночи заставила слезы навернуться на глаза. Она не хотела помнить, она нуждалась в забвении. Воспоминания делали ее слабой, вынуждали желать того, от чего она сама же и отказалась.
— Ты и сам знаешь, что я не могу, — прошептала она и вздрогнула, когда он поймал ее за руку, наблюдая за ее лицом.
Его мозолистые пальцы ласково поглаживали ее мягкие пальчики, и нежное трение кожи рождало тепло, заставлявшее ее задыхаться. Она любила его прикосновения. Жар и сила его плоти все время потрясали ее, равно как и голод, лижущий изнутри ее естество.
— Когда я к тебе прикасаюсь, ты всегда вздрагиваешь, — заметил он, мрачно глядя на нее. — Будто боишься, что сделаю больно. — Его темный, пристальный взгляд был полон печали. — Шерра, я сделал тебе больно, когда мы в первый раз занимались любовью?
Она задохнулась, когда он поднес ее пальцы к своим губам. Сделал больно? Он разбил ей сердце, но физически доставил ей такое наслаждение, которого она не знала за всю жизнь.
Она медленно покачала головой, ее глаза расширились, когда он потер губами указательный палец. Волна ощущений ударила прямо в клитор, а оттуда стекла ниже, к ее распаленной плоти. Его губы были твердыми и горячими, исполненными сексуального обещания.
— Ты ведь уже влажная? — спросил он, растягивая губы в улыбке. — Я надеюсь, что ты настолько мокренькая, насколько я тверд, малышка. Иначе, это было бы несправедливо.
Он уверенно лизнул ее палец, заставив дернуться от ощущения. Она помнила его влажный язык, поглаживающий ее клитор, когда он вынуждал ее раскрыть бедра, чтобы добраться до маленького комочка нервов и заставить ее кончить. Сейчас этот комочек плоти раздулся и пульсировал, но Шерра вынудила себя сдержаться и не стонать.
С трудом переводя дух, она облизнула сухие губы, вынуждая себя не закрывать глаза, чтобы не пропустить ни единого его движения. Она не перенесет, если эта пытка будет длиться дольше. Его прикосновения мучили. Доставляли мучительное удовольствие, делая ее беспомощной, неспособной сопротивляться.
— Мы должны остановиться. — Шерра еле смогла выдавить из себя слова. Она едва была способна дышать.
Голод напал на нее, наполняя сладостно-горькой болью, которую никогда не утолить. Пусть неосознанно, но она сделала ошибку, подвергая свое тело мукам неудовлетворенности. Она не поступит с Кейном так же. Он более чем пострадал из-за того, что посмел попытаться ее спасти.
— Останься со мной здесь, Шерра, — попросил он низким, вибрирующим от потребности голосом. — Позволь мне тебя просто обнять. Я слишком, чертовски слаб, чтобы принудить тебя к чему-либо.
Он бы этого не сделал. Ее голодный взгляд пропутешествовал от его мускулистой груди, через напряженные мышцы живота к его возбужденной длине. Шерра нервно облизнулась. Она такая слабая. Пока Кейн ярился, подкалывал ее на каждом шагу, заставляя ненавидеть саму себя за самообман, она еще могла держать между ними дистанцию. Но этот, более мягкий, более добрый Кейн сделал ее голод намного глубже.