Ему было необходимо вывести ее из себя. Кейну было нужно лишить ее всякого контроля, за который она цеплялась в его присутствии.
— Я не мурлычу. — Она выглядела испуганной от подобной мысли.
— О да, мурлычешь. — Он старался подавить улыбку, вызванную ее протестами. — Твое тихое, нежное мурлыканье, когда я к тебе прикасаюсь, Шерра. Я его помню. Низкий, мягкий звук, резонирующий от удовольствия в твоей груди.
Его член напрягся в штанах. Кейн был уверен, раньше с ним такого не происходило. Наверняка это потому что он ощутил запах ее возбуждения, отразившегося в ее зеленых глазах.
— Ты чокнулся, — фыркнула она, поворачиваясь спиной, вынимая дрожащими руками винтовку из устланного соломой ящика, и кладя ее на прилавок рядом.
— Я? — Он обошел Шерру, чтобы видеть ее лицо, и ощутил жар ее кожи, когда она попыталась отстраниться.
— Если ты не отстанешь, я пну твою задницу, — выдавила она, задыхаясь.
Кейн видел капельки пота, выступившие на ее брови и стекающие по лицу, голод, бушующий в ее напряженном взгляде.
— Прямо сейчас, у тебя не получится, — парировал он. — Шерра, посмотри на себя. Ты ослаблена, истощена борьбой с горячкой, почти трясешься от лихорадки. Сколько еще ты сможешь бороться с этим в одиночку?
— Я боролась с этим и прежде. — Она напряглась, когда он прижал ее к низкой, металлической полке у нее за спиной, прижимая всем своим телом, испытывая тревогу от возрастающего в нем самом чувственного голода.
— Но теперь ты не одна, — проворчал он, обхватывая ладонями ее бедра, и Шерра уперлась руками в его грудь. Она вцепилась ногтями в его хлопковую рубашку, с разрушительным наслаждением лаская его грудь. — Ты думаешь, что одинока, Шерра? Допускаешь на одну чертову минуту, что ты страдаешь без меня?
Он резко распахнул свою рубашку, и она отдернула ладони.
— Смотри, черт тебя подери. — Он запутался пальцами в ее волосах, вынуждая смотреть на его шрамы. — Смотри, что ты оставила на мне. Смотри, Шерра, как хорошо ты меня отметила. Ты хоть на минуту допускаешь, что чертов гормон может сделать что-то похуже?
Его голос был груб, полон гнева. Он не знал, сколько сможет продержаться и не трахнуть ее.
Из ее горла вырвался жалобный звук, когда она в ужасе смотрела на его шрамы. Она побледнела и потянулась к нему рукой, чтобы коснуться красных отметин.
От разрушительного удовольствия ощущать ее руки на своей коже лицо Кейна исказилось, а член напрягся сильнее. Он раздулся и пульсировал, и Кейн почувствовал, как предсемя просочилось наружу, увлажняя выпуклую головку члена.
Делая тяжелый вдох, он прижал ее пальчики к своей груди.
— Я так сожалею, — прошептала она, разбивая ему сердце своим тоном.
— Сожалеешь? — мягко спросил он. — О нет, малышка. Мне не нужны сожаления. Я хочу услышать твое мурлыканье, пока я глубоко трахаю языком твою сжимающуюся, тесную киску, и ты кричишь от наслаждения. А после того, как я наемся твоих сливок, я мечтаю ощутить твои маленькие коготки, впивающиеся мне в спину, пока я буду наполнять тебя каждым твердым дюймом моего члена. Вот, что я хочу услышать, Шерра.
Ее глаза расширились от шока, когда она вскинула голову и облизнула губы.
— М-м-м. — Он покачал головой, теснее прижимая ее к своей груди. — Не облизывай их, малышка. Лучше оближи метку, которую оставила на мне. Попробуй меня, Шерра, попробуй прежде, чем я сделаю то, о чем мы оба будем сожалеть.
Его контроль слабел. Тело бунтовало. Член болел, как открытая рана, а метка на груди горела огнем.
— Кейн, — прошептала она, прижимаясь лбом к его груди в чувственном порыве.
Шерра обхватила руками его талию, борясь за дыхание. Маленькое женское тело дрожало, пока она боролась с ними обоими, и голодом, бушующим между ними.
Кейн сжал пальцы в ее шелковистых волосах и ближе притянул к себе ее голову.
— Сейчас, — простонал он. — Ты ведь знаешь, в чем я чертовски нуждаюсь, Шерра. Дай мне это прежде, чем я сорвусь и возьму что-то, что ты не готова мне дать.
С ее губ сорвался еще один отчаянный стон. Это не был звук протеста или страха, но голода.
Секунду спустя из ее груди вырвался тонкий мучительный стон. Ее язык лизнул, сильно ударяя по метке, медленно потирая шершавой поверхностью, принося ему наслаждение. Кейн откинул голову, лицо его исказилось от ощущений.
Она как маленький котенок, проверяла его плоть на вкус, срывая его самоконтроль. Шерра облизывала горячую метку с чувственностью, которая разрушила его, она нежно лизнула его кожу, еще сильнее распаляя их горячку.