Его джинсы были пыткой, которую он больше не мог терпеть. Скользя одной рукой в ее волосах, другую он опустил между их телами, отчаянно сражаясь с поясом, жаждая выпустить свою плоть на свободу.
— О, Боже! Кейн, пожалуйста… — Ее руки сжались на его талии, она протестующее захныкала, продолжая с голодом облизывать его кожу.
— Шерра, малышка. — Он выдернул рубашку из штанов прежде, чем возвратиться к борьбе с поясом. — Боже детка, прикоснись ко мне. Я сгорая заживо.
Наконец, пояс поддался, и Кейн распахнул брюки, спеша выпустить член наружу. Ее губы накрыли метку, которую она на нем поставила много лет назад, нерешительно поглаживая ее языком, дразня себя и его, почти мяукая от желания.
Секунду спустя он был свободен. Собственный грубый крик ошеломил самого Кейна, когда Шерра попыталась обхватить его толстую плоть пальцами. О ранах на его плече забыли. Действительность больше не существовала. Кейн мог чувствовать, как кровь гремела в его жилах, удовольствие стало огненной бурей, иссушая каждую клетку на своем пути.
Ее рука сильнее сжала его, лаская, доводя до безумия, с которым он еще пытался бороться. Он не мог швырнуть ее на прилавок, и трахнуть ее как животное, которое пробудилось в нем. Но он хотел. Боже, помоги, он хотел попробовать сладкий нектар, который наверняка вытекал из ее киски, и затем он хотел ее трахнуть. Настолько глубоко, так чертовски сильно, что она никогда не сможет отказывать ему снова.
— Д-а-а-а, — прорычал он, чувствуя, как она двинулась ниже, ее дыхание, влажное и горячее, когда она искала чувствительные местечки на его теле. По груди, вниз по животу. Его член нетерпеливо пульсировал. Ниже… если она сейчас не возьмет раздутую головку его члена в рот, то он сойдет с ума. Но если он там окажется, то действительно, слетит с катушек.
Он застонал, когда она прикоснулась к нему там. Он мог чувствовать кипение жара внутри.
— Черт бы тебя подрал, — задохнулся он, потерянный в тумане жажды, наполняющей его до краев. Рукой Кейн захватил основание члена, другая сжалась в ее волосах. — Пососи его, Шеррa. Сомкни свои губки вокруг моего члена прежде, чем я сойду с ума.
Но это произойдет, так или иначе. Он услышал легкий приглушенный стон, когда твердо и тяжело толкнулся в ее губы. Его глаза открылись, Кейн отчаянно таращился на стойки оружия на стене перед ним. Он не будет смотреть вниз. Он не лишится самоконтроля…
Она обхватила его обеими руками и сжала покрасневшими губками раздутую головку. Ее язычок заскользил по его твердой плоти, и Шерра застонала, снова и снова, когда в ее рот начало сочиться его предсемя. Он был близок, слишком близок, и она подталкивала его к краю. Он дрожал в шторме, сотрясающем его тело, трясся жажды, эмоций, потребности и боли, копившихся многие годы. И он знал, что независимо от потребностей его тела, ему всегда будет мало. Он мог вечно кончать в ее ротик, но все еще будет тверд, неистово желая оказаться в жидком жаре ее тесного лона.
Захват его рук был сильным, возможно, даже чересчур крепким, но он боялся, что если отступит, то потянет ее за собой. Поэтому, он посадил ее на подходящую по высоте полку, выравнивая свою очень твердую плоть напротив ее сладкого входа, и желая погрузиться в нее.
— Кейн, нет… — шептала она, слабо сопротивляясь и запрокидывая в изнеможении голову, что позволило его губам добраться де ее шеи. — Не делай этого. Пожалуйста.
— Нахер все это, — прорычал он, обхватывая ладонями ее лицо и сосредотачивая взгляд на ее губах. — Поцелуй меня, Шерра. Дай мне это, малышка. Сейчас.
Ее ладошки накрыли его руки, губы дрожали.
— Я не могу, — слабо вскрикнула она. — Ты же знаешь, что я не могу.
Ее глаза были почти черными от желания, от терзающего ее голода, разрушающего его самоконтроль.
— Отрицание погубит нас обоих, Шерра, — зло возразил он, жажда и возмущение бушевали в нем, пока он колебался, трахнуть ее или сначала отшлепать. — Ты отрицаешь мое право целовать тебя, отрицаешь что я, черт тебя дери — твоя гребаная пара.
Она открыла рот, чтобы то ли возразить, то ли согласиться, этого он уже никогда не узнает. Все, что Кейн знал — голод, гнев, и они полыхали в его шарах и в его страдающей плоти.
Его губы накрыли ее, вторгаясь языком в ее рот. Его женщина. Господи, его пара.
Глава 6
Поцелуй разрушил ее. Тихие испуганные стоны, стоны протеста бились в ее мозгу, но ее тело, ее плоть игнорировали попытки остановиться. Язык Кейна нырнул в ее рот, принося кратковременное облегчение пламенной боли, искушая, успокаивая, заставляя Шерру потеряться в своих ощущениях.