Она медленно кивнула.
— Я знаю, Кейн. Но я поступила правильно. Если бы тебе причинили боль, я бы плакала. И Шерра тоже. Она слишком много плачет. Почти столько же, сколько и я по ночам.
Он удивленно посмотрел на девочку.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что слышу, когда дом становится тихим, и она выходит на балкон, — прошептала она. — Кейн, иногда мне кажется, что она сильно страдает. Мне кажется, что ее сердце разбивается как мое, когда я думала, что мамочка не может спасти меня от того плохого человека. — К чести Совета, комнаты в доме были со звукоизоляцией. Но Кэсси нравилось находить лазейки и открывать дверь на балкон. Если Шерра выходила на балкон, то Кэсси могла ее услышать.
— Я думаю, что ты должен ей сказать, что больше не сердишься на нее, Кейн, — торжественно заявила маленькая девочка. — Ты очень сильно ранишь ее самолюбие.
Он повредил больше, чем ее чувства, и он знал это.
— Иди сюда и обними меня. Я удостоверюсь, что Дон даст тебе завтра печенье. Но только печенье, и только одно. Ты нарушила правила.
Девочка прыгнула в его объятия, крепко обняла и громко чмокнула в щеку.
— Мама скоро приедет, — шепнула она ему на ухо. — И папа Дэш сразу же захочет меня крепко обнять, и мама будет счастлива. Ты должен поладить с Шеррой, Кейн. Я не хочу, чтобы ты остался совсем один, когда я уйду. Моя фея волнуется о тебе.
Он напряженно смотрел, как ребенок устраивается под одеялом. Взгляд Кэсси был слишком взрослым для такого юного создания, слишком знающим.
— Кэсси, насчет этой феи, — начал он нерешительно.
— У тебя она тоже есть, — заявила она детским голоском, так противоречащим мудрости в глазах. — Иногда я ее вижу. У нее красивые темные волосы, похожие на облако вокруг ее лица. Они похожи на волосы Меринас. У нее голубые глаза, и она пахнет живыми розами. Не духами. Настоящими розами.
Кейн замер. Несмотря на лихорадку, вынуждающую его преследовать Шерру, несмотря на надвигающуюся опасность и его собственные заботы о Кэсси, он не смог справиться с шоком. Мама пахла розами. Живыми розами. Теми самыми, которые она так любила, которые все еще росли на заднем дворе позади дома его отца.
— Розы, да? — мягко спросил он.
— Она заговорит с тобой, если ты ей позволишь, — невнятно пробормотала Кэсси, засыпая. — Потому что она тебя любит. Точно так же, как моя фея любит меня…
Кейн встал, растерянно качая головой. Черт подери, если захочет, эта девочка сможет побеждать армии. Он глубоко вздохнул и, подоткнув одеяло вокруг сонного ребенка, направился к выходу из ее спальни.
Ему еще предстояла встреча со своей парой.
Глава 7
Шерра смогла перетерпеть боль до конца ночи. Она знала, что станет хуже. У нее было достаточно опыта с горячкой спаривания, чтобы знать, что произойдет дальше.
После взрыва чувств на оружейном складе ей пришлось целый день посвятить текущим делам, заботам, касающимся выживания, и ей даже удалось отбросить лихорадку прочь и делать свою работу, несмотря на растущее возбуждение. Но, с наступлением ночи она расслабилась, и оно врезалось в ее уставшее, измотанное тело с сокрушительной силой.
Ее матка мучительно сократилась. Жизнь. Ее тело кричало, требуя живительной влаги семени Кейна, требуя в себя его пульсирующий член, раздувающийся в ее лоне, кончающий в ней. Она не хотела его пальцы, ей нужен было его толстый член. Она жаждала ощутить его внутри, почувствовать, как он проталкивается внутрь, двигается с яростным эротизмом.
Мечась по своей спальне, Шерра хныкала от боли, охватившей ее ставшую чрезвычайно чувствительной от похоти плоть. Она успела переодеться и принять душ, и уже облачилась в длинное легкое платье из хлопка, которое предпочитала всему остальному. Одежда в виде туники укрывала ее до пола, оставляя по бокам разрезы до колен, дающие свободу передвижения.
Лиф платья на тонких бретельках мягко облегал грудь, лаская возбужденные соски. Ее нежная женская плоть увлажнилась, делая ношение трусиков почти бесполезным. Шерра знала, что ее скользкая от влаги плоть без труда бы приняла член Кейна сразу же и на всю глубину.
Она свернулась на кушетке, положив голову на широкий подлокотник и крепко сжав бедра. Груди болели, соски из-за горячки пылали, почти протыкая темный материал платья.
Язык во рту распух и пульсировал вкусом ненавистного гормона. Она знала, что сплевывание не поможет — уже пробовала. Она не могла с этим ничего поделать, только терпеть и держаться от Кейна так далеко, как это возможно, когда горячка еще больше усилится.