— Ах, да-а-а. Глотай его, детка. — С каждым толчком его член все сильнее пульсировал у задней стенки ее горла. — Соси мой член своим сладким ротиком. Давай, малышка, сделай это. Возьми его полностью, любимая.
Шерра начала сосать активнее, с жадностью облизывая его плоть, и Кейн мощнее задвигался у нее во рту, пока она не ощутила, как первый горячий выброс сливочной жидкости прорвался в ее горло.
Он запутался руками в ее волосах, держа ее и глубже скользя в ее горло — насколько это было возможно, пока выстрел за выстрелом извергался в него горячей, шелковистой жидкостью.
Шерра отчаянно глотала его семя, смакуя вкус на языке и во рту, пока Кейн стонал у нее над головой.
Затем он вышел из ее жадного рта и, наклонившись к ней, взялся за верх ее платья и разорвал лиф, срывая с ее тела.
— Кейн… — испуганно запротестовала Шерра, когда он опустился на колени, захватывая руками ее бедра и толкая к кушетке.
Потемневшими от нескрываемого желания глазами он уставился на ее голую промежность, приоткрыв покрасневшие от страсти губы.
— Хочу тебя попробовать, — прошептал он. — Как в тот раз, когда мой рот лакомился твоей киской, а язык доводил тебя до оргазма.
Он бы попробовал ее. В Шерре вспыхнула паника. От потребности в нем она сочилась влагой. И эта жидкость содержала тот самый гормон, хоть и в меньшем количестве.
— Не надо. — Она попыталась сопротивляться.
В его глазах появилось грозное выражение, и Шерра заметила, что Кейн рассердился. Он толкнул ее на спину, делая ее открытой для себя, и придвинулся ближе, выравнивая свое положение у ее сжимающейся в жажде киски.
— Только в этот раз. — Его голос был наполнен жаждой. — И я не только беру, — грубо выдохнул он. — Я даю. Смотри, котенок, смотри, как я даю тебе.
Она опустила взгляд на свои раскрытые бедра, ее глаза расширились, когда головка члена раскрыла гладкие губки ее киски.
— Кейн… — она приподняла бедра выше, упираясь ногами в край кушетки, еще сильнее раскрываясь для него. Теперь Шерра могла видеть, как он начал погружаться в горячие глубины ее влагалища.
— Смотри, как красиво, — прошептал Кейн, раскрывая большими пальцами ее розовые створки, пока она не ощутила, как широкая головка растягивает узкий вход во влагалище и начинает проталкиваться глубже. — Самая тесная, самая горячая маленькая киска, внутри которой мне посчастливилось оказаться, Шерра. Прими меня, любимая. Так же, как своим сладеньким ротиком. Всоси меня так глубоко, насколько я могу войти.
Шерра отчаянно вцепилась в собственные лодыжки. Она не могла прикоснуться к Кейну, не могла позволить себе эту слабость. Когда он задвигался в ней, ее голова откинулась на кушетку, а бедра изогнулись.
— Еще. — Она задыхалась, пока он медленно протискивался внутрь, чувствуя каждую клеточку, каждый дюйм своей плоти, растягивающейся вокруг широкой головки.
Шерра чувствовала, как неподготовленные внутренние мускулы сопротивляются его вторжению, медленно уступая твердой как сталь плоти. Капли его предсемени облегчили проникновение, и атласная головка члена скользнула глубже в узком канале.
— Нет, — грубо выдохнул Кейн, входя в нее так медленно, что это заставило Шерру задрожать. Она отпустила свои лодыжки, но он перехватил ее руки. — Раз уж ты не будешь меня целовать и не позволяешь испробовать твою маленькую, мягкую киску, я компенсирую это именно так.
В его грубом голосе звучал темный голод, ласкающий ее чувства, будто любящие, сильные руки Кейна.
Он ее убивал. Растягивая медленными толчками, заставляя стенки ее влагалища сокращаться и сжиматься от восторга и похоти, пока он медленно углублялся в нее.
— Проклятье, киса, ты так красива. — Его глаза блестели на потном лице, влажные ресницы склеились от пота, когда он наблюдал за ней. — Не ничего притягательней, чем наблюдать, как твоя сладкая киска принимает меня. Ты это помнишь, Шерра? Помнишь, насколько сексуальным это было в первый раз? А сейчас все еще горячее. Я могу поклясться, что сейчас ты еще более тесная, чем когда-либо.
По его лицу и раненой груди струился пот, и вот он внезапно скользнул в нее на всю свою длину. Шерра взбрыкнула под ним, задохнувшись, пока ее плоть сопротивлялась, пытаясь приспособиться к его толщине.
Ее взгляд порхнул к его лицу, и она захныкала, нуждаясь в его яростном обладании; желая, чтобы он двигался в ней настолько сильно, насколько это возможно.