— Удерешь и пожалеешь, — тихое предупреждение заставило Шерру остановиться.
Она оглянулась и увидела решимость на лице Кейна, его синие глаза горели в ярости. Шерра позволила себе скривиться в пренебрежительной улыбке и окинула его холодным взглядом.
— Пожалею? Мне жаль, что я не сбежала еще в нашу первую встречу. Тогда я бы так не пострадала.
Она оглядела свою семью. Тех, с кем росла и чью участь разделила. Потом Шерра перевела взгляд на тех двоих, кто вошел в ее семью рука об руку с ее братьями. Она видела их недоверие, сочувствие и шок.
— Спокойной ночи, ребята. Моя партия в сегодняшней игре сыграна. Возможно, я смогу добиться большего успеха завтра.
Гнев полыхал в ее теле, краска заливала лицо, когда она натыкалась на сочувствующие взгляды.
— Думаешь, что все так просто, Шерра? — Грубый голос Кейна выдавал его борьбу за контроль над собой. — И ты допускаешь, хоть на одну чертову минуту, что я спущу тебе это с рук?
— Я просто думаю, что у тебя нет выбора, — бросила она, и направилась прочь из кухни, высоко держа голову.
Ей действительно было плевать, что он там считает. За одиннадцать лет ада, эмоциональной боли и борьбы с собой она научилась понимать, почему собственное тело предавало ее, когда она так нуждалась в близости, но не могло перенести прикосновения ни одного мужчины. Понимание причины не облегчало боль Шерры, не помогало обрести силу и уверенность. Осознание того, что это не обычное желание, а горячка спаривания, которая не прекратилась спустя столько лет, еще больше усугубляло ее мучения. Кэллан пришел в ярость, узнав, что сестра скрыла от него свое состояние и пошла на стерилизацию, чтобы ослабить боль. Его разочарование в ней ранило ее больше, чем она ожидала.
Выскочив из кухни, она услышала за спиной, как Кэллан и Кейн начали спорить, а Меринас попыталась их разнять. Конечно, остальные тоже не остались в стороне, отпуская комментарии. Но ей было все равно. Не они жили в ее шкуре последние одиннадцать лет. Не они изнывали от чувственного голода, не понимая, почему она так болезненно нуждалась в прикосновении, но не могла его принять от постороннего мужчины.
Она вцепилась в перила лестницы и стремительно зашагала наверх. Необходимость бежать, спасаться гремела в ее жилах, грохотала в сердце.
— Шерра, — голос Кейна заставил ее остановиться.
Она замерла, ее ноздри затрепетали, когда она сделала резкий вдох и сжала челюсти, борясь с желанием закричать. Медленно развернувшись, Шерра взглянула на мужчину.
Ее тело вибрировало от чувственного голода. Рот наполнился слюной, железы под языком запульсировали, готовясь выпустить ненавистный гормон. Это почти сводило Шерру с ума, ведь она прекрасно знала, что произойдет, если Кейн испробует ее вкус.
Уровень химического воздействия гормона не был высоким ни у Кэллана, ни у Табера, но зашкаливал у их пар. Если следовать этой схеме, то гормон, попав в организм Кейна, ударит по нему, как убойная доза «Виагры». Эта мысль заставила ее киску затрепетать, заныть от желания. Это было похоже на безмолвный стон отчаяния в ответ на отказ облегчить боль.
Кейн был чертовски красивым: высоким и сильным, прекрасным мужчиной с мощной, хорошо развитой мускулатурой. Он был худощавым и будто излучал сексуальную энергию. Темные волосы были коротко острижены, а длинные ресницы отбрасывали тени на его скулы, когда он наблюдал за ней с высоты своего роста.
Шерра не ответила, лишь холодно смотрела на него, когда он сжал губы, понимая ее желание.
— Я поднимусь позже. Не заставляй меня искать тебя.
У Шерры от неожиданности отпала челюсть, а Кейн развернулся и шагнул обратно, на кухню. «Не заставлять его искать?» — недоверчиво подумала она. Сукин сын, она собиралась его убить.
Гневно сузив глаза, она быстро шагнула в свою спальню. Быстро переоделась в облегающие черные штаны и плотную спортивную рубашку. Нацепив пояс, пристегнула кобуру к бедру, прикрепила ножны с кинжалом, а затем спрятала волосы под бейсболку и выбралась из дома наружу. Пусть побегает, решила Шерра, пусть поищет. Ему придется постараться, чтобы добраться до нее.
* * * * *
— Ты не считаешь, что слишком на нее давишь? — нейтральным тоном спросил Табер, когда спустя несколько минут остальные покинули кухню и разошлись по своим комнатам.
На этот раз с ним не было Рони — его жены и пары, и он сосредоточил все свое внимание на Кейне, следя за ним своими жуткими зелеными глазами, в которых светился намек на осуждение.