Скотти почувствовала, как Кэл опустил голову, уткнувшись лбом ей в макушку. Прижавшись щекой к его теплому плечу, она физически ощущала его силу и надежность. Его молчаливое присутствие давало ей уверенность и спокойствие, которые были ей так необходимы. Боже, Боже, как же она сможет лишиться всего этого, опять подумала Скотти.
— Не волнуйся, Скотти. Мы с тобой останемся здесь навсегда. Нам хорошо вместе, и всегда будет хорошо. Ты теперь со мной.
Скотти не отрываясь смотрела в ярко-голубые глаза Кэла, отчаянно желая верить. Ей хотелось утонуть, раствориться в его взгляде, чтобы не существовало больше ни ее самой, ни ее тоски, ни ее страхов — только он, его уверенность в собственной правоте. Она вдруг почувствовала острую необходимость уйти с ним, убежать, улететь в совершенно иной мир: только он и она в огромной роскошной постели в волшебной старой комнате.
Вполне сознавая, что она полностью одета, в то время как на нем нет ничего, кроме легкого покрывала, завязанного на бедрах, Скотти наблюдала, как его настроение меняется в сторону ее желаний. Он прямо читал ее мысли.
— Ну, что мы с тобой сегодня будем делать? — спросил он мягким, многообещающим тоном, так, как будто провести выходной вместе было для них вполне обычным делом.
Скотти пожала плечами и отвела глаза, внезапно напуганная тем, что он догадался о ее тайне. Но испугаться как следует она не успела. Губы Кэла уже касались нежной кожи на ее шее, в том месте, где пульсировала едва заметная голубоватая жилка, легкими дразнящими поцелуями, увлекая ее за собой туда, куда она мечтала попасть, где надеялась укрыться от страха.
— Я за то, чтобы остаться здесь, — говорил он, очевидно, прислушиваясь к требовательному «тук-тук» ее сердца. — У меня накопилось столько фантазий, связанных с нашей теперь комнатой, что на целый день хватит. Если ты, конечно, согласна попробовать.
Его умелые руки, не теряя времени, уже расстегивали ее рубашку, джинсы, лифчик. Носки, кроссовки, ажурные трусики и покрывало — все было отброшено. Губы его опустились ниже.
— Мы будем все делать ме-едленно, — продолжал он, заставляя ее откинуться назад, погрузиться всем телом в мягкую роскошь подушек и простыней, окунуться в волшебный аромат давно прошедших времен, подстроиться под новый ритм, который диктовало чудесное солнечное утро, — более медленно, чем прошлой ночью. На завтрак я хочу… дай подумать… сладкую Скотти с медом и ванилью… и розовые бутончики. Потом я бы прочёл всю тебя от корки до корки, как утреннюю газету… Все воскресенье в постели, — прошептал он. — Вот мои планы на сегодня. А теперь давай послушаем твои.
Лицо Скотти наконец озарила неуверенная улыбка.
— А я… просто хочу целовать тебя, Кэл. Ты целуешься лучше всех на…
Ее слова были оборваны… самым прекрасным поцелуем во Вселенной.
Кэл вошел в кухню, изо всех сил пытаясь сохранять душевное равновесие. После роскошного ленивого воскресенья, которое они со Скотти провели, претворяя в жизнь самые невероятные мечты, понедельник оказался отрезвляюще тяжелым. Местная полиция провела очередной рейд в один из питомников. Им оказался питомник заводчика питбультерьеров, который разводил и натаскивал злобных собак. Акция грозила закончиться уничтожением большей части, если не всех, собак хозяина.
А уже ближе к вечеру Кэла вызвали спасать бездомную собаку, оказавшуюся в час пик на дороге, в ловушке мчащегося в обе стороны транспорта. Поскольку большинство таких случаев происходило именно на оживленных магистралях, Кэл прекрасно знал, что делать. Но ощущение опасности и жалость к несчастному животному выводили Кэла из нормального расположения духа. Он не сказал Скотти о своей поездке, ей лишний стресс совершенно ни к чему.
Скотти сейчас нужны силы для борьбы с собственными призраками. Ее вчерашний рассказ тронул Кэла до глубины души. И ради нее он теперь старался быть сильным и надежным. Она не просто боялась, что у них не получится наладить работу «Приюта у Мод»; она боялась, что у них лично, у них двоих ничего не получится. Такой поворот дела его пугал.
Происшедшее между ними казалось ему таким естественным, в то время как ей оно представлялось невозможным. Для нее никакого «мы» не существовало вовсе.
Кэл пошел на голос Скотти — она крикнула «привет» из гостиной, — по пути наклонившись, чтобы погладить Лули и Уиннера. Достал из холодильника банку имбирного пива, открыл, с наслаждением сделал большой глоток освежающего напитка. Перебрался через загородку, обнял радостно виляющую хвостом Даффи и, почувствовал, что опять, уже в который раз за сегодняшний день, столкнулся с непростой ситуацией. Скотти сидела в углу дивана с бумагой и ручкой в руках; рядом горела маленькая лампа с ворсистым абажуром.