- Если не хочешь проснуться от визга Пэм, не советую дожидаться ее прихода, - конечно же она не будет поднимать шум, но ему и правда лучше уйти к себе.
Роберт приоткрыл глаза, но явно еще не понимал, где находится.
- С добрым утром, Роберт. Я на прогулку.
- С добрым утром, - он потянулся ко мне, но я успела увернуться и пошла к двери.
- Лиз, вернись.
Оглянулась и как-то неловко улыбнувшись, покачала головой.
- Догоню и верну.
- Верни.
И я ушла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Глава седьмая
Утренний туман придавал происходящему оттенок нереальности. В этой молочной мгле растворялись бледный диск солнца, деревья и дорога, в ней терялись звуки и мысли. И очень сильно хотелось, чтобы все это мне только снилось. Хотелось не «наслаждаться» верховой прогулкой в сопровождении теней, а вернуться в постель. Я совершенно по-глупому представляла, будто все еще сплю и холодно мне от того, что скинула во сне одеяло, а не от расползающегося внутри липкого льда. Только никак не получалось представить рядом Роберта, ни отстраненного, сдержанного и бесконечно безупречного, ни такого, каким оставила его в постели – сонного, теплого, немного взъерошенного и небритого, уже не просто привлекательного молодого человека, поцелуи которого кружат голову, о котором не можешь не думать, а желанного мужчину. И тем тяжелее было уезжать, тем страшнее было понимание, что мы можем никогда больше не увидеться, или наша встреча произойдет слишком поздно и мы уже ничего не сможем исправить. Но я оставила не только его. И как не уговаривала себя не оглядываться на Лидиэн-холл, все же не устояла, но за спиной был уже только туман. И я почувствовала себя одинокой как никогда. У меня больше не было прошлого, и будущее было зыбким и призрачным. И казалось, что туман не рассеивается, а сгущается, и с каждым вздохом дышать становится все труднее, и до слез всего лишь один удар сердца. Но время шло, я удалялась к южным границам имения и маска по-прежнему была на мне. На губах играла легкая улыбка, осанка была безупречна, движения – неторопливыми и грациозными. Душа же разрывалась на части. А на переживания у меня совершенно не было времени, и я не имела право на ошибки, ни на те, что уже совершила, ни на те, которые еще могу совершить в подобном состоянии. Все мысли сейчас должны быть направлены на осуществление плана. И мне нужна встряска, чтобы вытеснить чувство вины и страх.
Я резче, чем следовало, дернула поводья, Велс начала останавливаться, недовольно заржав. Если бы подо мной была менее покладистая лошадь, вполне могла бы от такого обращения встать на дыбы. А Велс лишь недовольно потряхивала головой и нервно переступала. Встряски не получилось, но и времени на раздумья не осталось. Очень хотелось успокоить Велс, поговорить с ней, похлопать по шее, но я лишь немного наклонилась вперед, опираясь руками на правое бедро.
Эмотт остановился рядом, Даути и Чалмерс немного проехали вперед и оглядывались, осматривая окутанные туманом окрестности.
- Леди Элизабет, что случилось? – Эмотт чуть подался ко мне, заглядывая в лицо.
Немного запрокинув голову, повела плечами, потянулась рукой к шее, но почти сразу уронила ее:
- Мне плохо… - и я постаралась как можно натуральнее лишиться чувств.
Эмотт находился достаточно близко и сумел меня поддержать. Один из охранников поспешил к нему на помощь, и вскоре меня сняли с лошади и опустили на траву. Осталось дождаться, когда они решат привести меня в чувство. А они все не спешили, лишь склонились надо мной и негромко переговариваясь, решали что делать. Их легкая тревога неприятно щекотала в груди и будоражила, и было непросто изображать обморок и дальше. Лежать на траве было совсем не сыро, видимо они что-то постелили, только в горле у меня пересохло, хотелось сглотнуть, и я сдерживалась уже из последних сил, когда все же дождалась легкой пощечины. Вздрогнув, я приоткрыла глаза, ощущая, как между моей щекой и рукой Эмотта протянулась тонкая ниточка его энергии. Стянув левую перчатку, провела рукой по щеке, перехватывая нить пальцами. Опустив руку, я позволила ей обвиться вокруг указательного пальца, она слегка тянула руку, стремясь вернуться к хозяину, и подрагивала.