Дэниел усмехнулся:
- Я попробую.
Остается только убедить Роберта в необходимости приема жирной пищи после чрезмерных возлияний. И он как раз спускался по лестнице, когда я выскочила в холл.
- Что-то случилось?
- Да, мне срочно нужно в штаб. – Заскочив в гардеробную за плащом, я уточнила: - Он в центре города.
- Хорошо, поехали.
- Нет, тебе нужно позавтракать. И не спорь.
Роберт рассмеялся и чуть мотнул головой:
- Охрану хоть возьмешь? Они могут тебя отвезти.
Перекинув плащ через руку, я кивнула.
- Тогда пойдем, я тебя провожу.
- Завтрак остынет.
- Не страшно. – Забрав у меня плащ, он помог его надеть и, прижав к своей груди, прошептал на ушко: - Буду признателен, если ты его не снимешь.
Негромко хихикнув, я развернулась и едва ощутимо прикоснулась губами к его губам.
И только садясь в автомобиль, призналась:
- Ты просил не обижать охранников, а следовало побеспокоиться и о Дэниеле. Прости, я не нарочно.
Глава семнадцатая
Совершенно ординарные явления порой приобретают небывалую значимость, совпадая с благоприятным для вспышки ностальгии настроением. Стоило только оглянуться на Роберта, не спешившего возвращаться в дом, как я пожалела, что не позволила ему поехать со мной. Пелена тумана, все сильнее размывающая его силуэт, вдруг показалась зловещей. Я понимала, что закрадывающееся в душу дурное предчувствие вызвано лишь моей мнительностью, но легче от этого не становилось. Да, я вновь уезжала в туман, но других совпадений не было. В то утро и Роберт остался в постели, и я оглянулась слишком поздно. И хотя туман считается в Цитадели редким явлением, все же не стоит принимать его за дурное предзнаменование.
И Роберт, и окружающий дом сад растворились в тумане, Закатная улица осталась позади, а избавиться от неприятных мыслей все не получалось. Мне до слез хотелось в неохотно отступающем перед автомобилем тумане разглядеть знакомые улочки с привычными тенями как будто никуда не спешащих и никогда не опаздывающих прохожих. И мое желание вернуться домой к прежней жизни было столь велико, что иногда в этой густой молочной мгле очертания домов действительно казались знакомыми.
Я не раз думала о том, как сложится моя жизнь, если я останусь. И после побега из дома временами подобное будущее уже не казалось мне столь угнетающим. А сейчас я поняла то, о чем подсознательно знала с самого начала – долг перед Богиней и нашим миром сильнее обязательств перед родителями и женихом. Я не могла поступить иначе. И хотя мне до сих пор претит мысль о великом предназначении, предреченном еще во времена первого вторжения, мне казалось, что я смирилась со своим выбором, но что-то все не позволяет мне двигаться дальше. Я думала, что дело было в страхе никогда больше не увидеть Роберта. Но он меня нашел и, похоже, готов остаться. Теперь я не одна, он будет рядом. Это не может не воодушевлять, но я до сих пор это как будто не осознала. Или что-то еще не дает мне покоя?
До штаба оставалось проехать пару кварталов, когда я поняла, что не только в нем сосредоточены чрезмерные вспышки эмоций и чувств. Знакомый яркий свет, переливающийся как будто мраком, излучал волны безнадежности и боли.
Попросив остановить автомобиль, я, не дожидаясь, пока мне откроют дверь, вышла на улицу. Пройдя по ближайшему переулку, я оказалась перед парком, огороженным невысоким знакомым забором. Это тот же госпиталь, в который меня пытался заманить Итан еще до ночи Одинокой луны.
Калитку помогли найти люди Роберта, тенистая дорожка вывела к главному входу, а группы людей, переговаривающихся негромким голосом, вызвали замешательство. Меня удивило не их количество, а реакция Отмеченных, разом повернувшихся ко мне. Я слегка кивнула головой, и те из них, кто стоял между мной и входом в здание, расступились, увлекая за собой рядом стоящих людей. Едва слышный гул голосов постепенно стих, и я шла под пристальными взглядами замерших людей, пытающихся не дать разрастись вспыхнувшей помимо воли надежде.
Лечебницы относятся к тем немногим местам, где мне и раньше-то находиться было невыносимо, а сейчас для меня боль пациентов и вовсе нестерпима. Но я не могла снизить восприимчивость чужих эмоций и чувств, если хотела понять, что происходит. Путь до нужной палаты меня успел утомить, а вид бледного, но внимательно слушавшего доктора Аарона, и во мне вызвал бессильную горечь предстоящей утраты.
Он поприветствовал меня и жестом показал, что я могу подойти.