Отряд спецназначения НКВД меж тем шерстил деревню. Никич залёг во ржи и выжидал. «Так-с, так-с, – размышлял Николаич, – а чего я, зря шоль в 37-й попал? Надо хоть помочь Родине. Хоть и уродина. Даааа, неплохо сказал Шевчук. А как помочь? Ну как? Как? Разве что, разве что… надо сначала убедиться, является ли очко истфака порталом в 37-й, а там уж и решим… ну, на том и порешили. А сейчас до истфака надо как-то добраться».
Никич пригляделся повнимательнее к тому, что происходит в деревне. «А что это за деревня бляха? А, да, вчера местные колхозаны говорили, что это Полянки. Значит недалеко от нынешнего Ярика. Нефтяги-то еще не существует».7 Чекисты, меж тем, обыскивали каждый дом, полностью забыв о своих мотоциклетах с пулемётами. Никитка, не особо долго раздумывая, рванул к ближайшему, завёлся и резко газанул в сторону Ярика.
Однако чекисты тоже оказались не лыком шиты, и мигом начали преследование. Мимо никитиных ушей уже вовсю свистели пули, когда он вспомнил опыт кинофильма «Брат-2» и решил свернуть, что называется, «где потише». Такое местечко нашлось в районе Большой Фёдоровской. Никитка, тормознув в арке, вдохновенно стрелял из пулемёта по чекистам, открыв рот и крича, что есть силы. Когда бойцы НКВД утихомирились, у Ника в мозгу запульсировала надпись «Боевые потери: 0.0». По-видимому, наш герой никого не убил и не ранил, а лишь вывел из строя мотоциклеты. «Ну и отлично. Они всё ж свои, красные» – на бегу вспомнилась ему фраза из детства, когда он с дворовыми друзьями играл в войнушку.
Вот уже который час Никитка ползком пробирался к Красной площади, а точнее, к истфаку. Цель была одновременно близка и далека. Близка, потому что расстояние было сравнительно небольшим. Далека, потому что дорог надо было избегать, на них 100 % дежурили молодчики из НКВД.
Благо, очень сильно выручили нашего друга ребята из колхоза, подарившие ему колхозные шмотки. Это открывало Никитичу огромнейшие возможности. А главное, он теперь мог более-менее спокойно зайти за истфак. Всё-таки, не буржуазные шмотки из 21 века, а вполне себе современная, хоть и не городская одежда.
Добравшись до истфака, Никитка перебежал дорогу и спокойно вошел во двор. Кое-откуда послышался смех.
– Эй, плуг, куда собрался? Историю учить? А как же колхозные науки? – раздался дружный взрыв хохота колхозной братии.
Никита начинал закипать. Крайне хотелось разбить рыло этому городскому пижону, но было нельзя, никак нельзя. Миссия, ради которой Никита прибыл сюда, была куда важней. Поэтому приходилось терпеть. Да, вы угадали, мой любезный читатель, Никитка всё-таки решился. Если всё пойдёт, как надо, он это сделает. Сделает ради Родины. Его Родины – СССР.
Пока Ник поднимался на второй этаж к истфаковскому сортиру, местные пижоны смотрели на него, как на белую ворону, да еще с нескрываемой усмешкой. И всё-таки он добрался до вожделенного хронопортационного унитаза. Усевшись поудобнее, Никитка вновь начал напрягаться из всех сил.
Глава 7.
Екатерина Алексеевна удивлённо смотрела на Поварёнкова и никак не могла взять в толк, зачем этому вечному оболтусу спустя почти 13 лет понадобилась его дипломная работа «Стрелковое вооружение Третьего рейха». Она и в 2008-м-то его не сильно интересовала, ну а сейчас. К тому же, подозрения усиливались оттого, что Поварёнков стоял перед ней в колхозной одежде 30-х годов прошлого века.
– Никита, да объясни ты толком-то, зачем? Ну вот зачем? Не могу понять я.