Дунья была единственным выжившим ребенком из тех многих, которыми была беременна ее мать. Конечно, ее матери хотелось иметь много детей, воспитывать их вместе с мужем, как заботливая наседка держать их под своим крылом…
Родители Дуньи с первого раза разглядели в Хасаре именно того человека, который заменит им сына, поверили в него.
Тем же летом сыграли свадьбу Дуньи и Хасара.
Когда у Дуньи родился первенец Арслан, она была на последнем курсе института, А Хасар уже учился в аспирантуре.
… Когда объявили о посадке стамбульского самолета в Ашхабадском аэропорту, Хасар заметил, что вокруг него началось оживление, многие люди стали беспокойно смотреть по сторонам, пытаясь что-то увидеть. Хасар посмотрел в ту сторону, где сидела разглядывавшая его с непонятным любопытством женщина с девочкой, и увидел, как женщина снимает со спинки стула платок и, переговариваясь с девочкой, встает с места. Хасар понял, что они тоже встречают борт из Стамбула.
После этого Хасар присоединился к толпе встречающих, встал у стеклянной стены в том месте, откуда хорошо видно летное поле, и стал одним из ожидающих.
Стамбульский лайнер, напоминая только что вынырнувшую из воды акулу, медленно подкатился к объявленному по радио выходу и остановился. Хасар сразу же узнал Дунью, когда она, чуть наклонившись, появилась в тесноватом проеме самолета. На плече у нее висела сумка, с которой она практически никогда не расставалась. Сумка цеплялась за пояс, которым был туго подпоясан плащ. На этот раз, выйдя из самолета, Дунья не стала озираться по сторонам в поисках Хасара, как она это делала обычно. Спустившись по трапу, она остановилась и стала смотреть вверх, как будто что-то забыла там, наверху в самолете, вид у нее был такой, словно она собиралась вернуться назад. Повернувшись лицом к невысокому человеку плотного телосложения, следовавшему за ней из самолета и смотревшему поверх голов идущих впереди, Дунья, согласно кивая головой, что-то говорила ему.
Хасар подумал, что этот человек – недавно разбогатевший хозяин фирмы, летавший вместе с Дуньей в Турцию для заключения контракта. Жена работала в этой фирме уже больше полугода, а он до сих пор толком не познакомился с ее начальником. Он только слышал, что этот человек был одноклассником Дуньи и что еще их объединяет какое-то дальнее родство. Пассажиры, гуськом сойдя с трапа, стояли рядом с самолетом в ожидании подачи автобуса, а в это время Дунья о чем-то беседовала со своим начальником в сторонке. Вернее, говорила Дунья, а ее начальник молча слушал ее и время от времени кивком головы одобрял ее слова. Похоже, они обсуждали какой-то производственный вопрос, Дунья говорила безостановочно и, кивая головой, как-то по-женски подчеркивала сказанное ею.
Поначалу поведение Дунья показалось Хасару странно-возбужденным, и он даже подумал: «Неужели они за две недели не наговорились?», но потом, поразмыслив, он пришел к выводу, что она не может сдержать своих эмоций, радуясь благополучному возвращению домой и своей скорой встрече с любимыми внуками, которые ждали ее с нетерпением.
Наблюдая за женой со стороны, он заочно слушал ее отчет о поездке.
Время затянуло Дунью в пучину возраста и оставило там, но она мало изменилась. Конечно, она уже не была той юной и изнеженной невесткой, какой была и тридцать, и двадцать лет назад. Но замужество пошло ей на пользу, и если раньше она была худа и угловата, то с рождением детей набралась соков и расцвела, стала еще красивее.
Дунья была младше Хасара на пять лет. Когда пару лет назад Хасару исполнилось пятьдесят, вместе с его юбилеем она двойным праздником отметила и свое сорокапятилетие.
Хасар радовался и гордился тем, что живет с такой любящей женщиной. Иногда, когда Дунья наряжалась, зная, что это ей нравится, Хасар непременно делал ей комплименты: «Наша кайтарма красотой своей любую молодую невестку затмит!» А одеваться Дунья умела! Она всегда подбирала себе наряды, которые украшали ее, делали женственнее. И хотя с годами тело ее немного пообвисло, волосы, как и у ее матери, по-прежнему оставались черными, как смоль. За те тридцать лет, что она прожила с Хасаром, Дунья не перетрудилась, потому что все эти годы за ее спиной был военврач, с которым она моталась по гарнизонам и жила в разных городах страны и зарубежья – Ленинграде, Коктебеле, Будапеште, Берлине. Будучи любимой женщиной, она родила мужу двоих детей – сына и дочь, и ее жизнь сложилась даже лучше, чем она мечтала. И хотя и сам Хасар, и Дунья не признавались себе в том, что вступили в осеннюю пору жизни и старость не за горами, они уже женили сына и выдали дочь замуж. Они уже имели внуков, для которых были любящими бабушкой и дедушкой.