Он отводил глаза куда-то в сторону, избегая смотреть на Дейтона и Адриенну.
— Но, пожалуй, будет лучше, если я съем завтрак в патрульной машине.
— Хорошая идея, — кивнул Дейтон.
Палмер сдвинул фуражку на затылок и покачался на каблуках ботинок, искоса поглядывая на них.
— Вам что-нибудь надо, сержант Палмер? — спросил Дейтон как можно добродушнее, но при этом кипел от злости и готов был выхватить пистолет из кобуры сержанта и хорошенько пригрозить, если тот немедленно не уберется.
— Не-ет… — протяжно проговорил Палмер и, изобразив улыбку на обычно суровом лице, не спеша направился к машине, бросив напоследок: — Полагаю, у вас тут все под контролем.
— Не думаю, — прошептала Адриенна, когда Палмер исчез из вида.
Голос ее звучал глухо, дыхание было частым и неглубоким.
— Чувствуешь себя подростком, когда тебя застают целующимся с девушкой, — сказал Дейтон, пытаясь улыбкой нейтрализовать встревоженный взгляд Адриенны. — Думаю, мы теперь узнали новое значение выражения «огонь в крови».
Она нахмурилась и ничего не ответила.
— Пожалуй, нам стоит вернуться в мой дом, — сказал Дейтон. — Место здесь чудесное, но я предпочитаю покой и уединение.
— Нет, нам вовсе не нужно уединение, — решительно возразила Адриенна.
— Не нужно?
Он положил руку на ее колено, но она убрала ее.
— Я лучше поеду домой, — сказала Адриенна.
Дейтон хотел возразить, но каменное выражение ее лица остановило ее.
— Ты действительно этого хочешь?
— Да. — Ответ прозвучал чересчур торопливо.
Она начала собирать разбросанные на пледе тюбики и кисти.
— Мы не завершили начатое, Адриенна. Мы оба знаем…
— Этого не должно было случиться.
— Но случилось.
Она встала, держа в руках стакан с водой и кисти.
— Мне надо вымыть их.
Адриенна едва ли не бегом бросилась к ручью.
Дейтон не спеша последовал за ней.
— Что ты делаешь, Адриенна?
— Надо отмыть кисти, пока они…
— Я говорю не о кистях, — прервал он спокойно. — Ты сердишься. Почему?
Ему безумно хотелось обнять, поцеловать ее, но он знал, что она не позволит сделать это.
— Адриенна, только что ты разожгла во мне костер, а сейчас обливаешь ледяной водой. Неужели ты считаешь ужасным то, что произошло между нами?
Она ответила не сразу, пристально глядя на него и сжав губы в тонкую упрямую линию.
— Я уже совершила в жизни слишком много ошибок, — сказала наконец она. — Больше не хочу. Я не могу связывать себя близкими отношениями с тобой и говорила об этом не раз.
— Адриенна, неужели наши отношения для тебя ничего не значат?
Адриенна ничего не ответила. Она стояла, застыв как изваяние и не глядя ему в глаза.
— Во мне закипает кровь, когда я прикасаюсь к тебе. Не важно, имеет ли это отношение к твоим паранормальным способностям, но я испытываю при этом наслаждение. И ты испытываешь. Нас неодолимо влечет друг к другу и не надо сопротивляться зову крови, — сказал он, не отдавая себе отчета, что говорит.
Ему хотелось лишь успокоить ее, облегчить переживания, но по ее взгляду понял, что усилия его тщетны.
Дейтону самому надо было успокоиться, остудить огонь в крови, чтобы вернуть ясность мыслей. Он давал себе обещание не торопить, не подталкивать ее, а делал все наоборот.
— Я знаю, что однажды тебя горько обидели, и держу пари, что знаю, отчего это произошло.
Она покачала головой, нервно перебирая пальцами кисти, которые держала в руке.
— Тот художник, твой друг…
— Трой, — подсказала она.
— Да, Трой. Он оказался не тем, за кого ты его принимала, ведь так?
— Да, — кивнула Адриенна. — Я многое воспринимала тогда не так, как сейчас. В том числе и Троя, — сказала она с оттенком грусти.
Дейтон взял у нее кисти и сжал рукой ее дрожащие пальцы.
— Я хочу, чтобы ты знала: все, что происходит между нами, — однозначно. Я не обману тебя никогда. Я забочусь о тебе и не позволю, чтобы ты снова страдала.
Адриенна посмотрела на него ничего не выражающим взглядом. Сейчас, как никогда, Дейтон понимал, что должен быть с ней честным. Она заслуживает большего, чем он мог ей дать.
— Адриенна, я говорю это потому… Потому что я такой, какой есть. Я не принадлежу к тому типу мужчин, что стремятся связать себя длительными отношениями с женщиной. Некоторым это просто не дано, и я — один из них. Может быть, и Трой такой же.
Ее глаза помрачнели. Он вторгся на опасную территорию, но двигало им одно желание: он хотел, чтобы она поняла все, поняла его. У него были свои причины, нее свои, но то, как она смотрела на него, переворачивало душу.
Дейтон похолодел, когда понял, что своим признанием все испортил.
— Ты ничего не знаешь о Трое, — резко сказала она, задыхаясь и вырывая пальцы из его руки.
— Но…
— И совершенно ясно, что ничего не знаешь и обо мне.
— Я просто пытаюсь объяснить…
— Я знаю, что ты хочешь объяснить. Что между нами — как это ты назвал? — химия и что тебя влечет ко мне. Я бы скорее назвала это физиологией, — уточнила она.
— Да.
— Твое влечение сродни нездоровому любопытству, когда человека тянет на представление с участием уродов?
— Нет.
— Тебя влечет, но при этом ты хочешь быть уверен, что не будет никаких неприятных последствий, вроде того, что я вдруг поверю, будто это действительно что-то для тебя значит, — с горечью заключила она.
Он взял ее за плечи. Руки у него дрожали.
— Для меня это действительно значит многое, — сказал он. — Можешь не сомневаться. Ты — замечательный человек, Адриенна, и делаешь со мной то, чего я не могу объяснить. Не только тебе, но и себе. И все-таки я хочу, чтобы ты знала — я забочусь прежде всего о тебе. — И добавил шепотом: — Очень забочусь.
Он нежно поцеловал ее. Против своей воли он обидел ее, отчего царившая в сердце боль стала нестерпимее.
Она вырвалась, но взгляд стал мягче.
Адриенне действительно очень не хватало человека, которому она могла бы доверять, и она чувствовала, что Дейтон хочет стать таким человеком, хочет — зачем отрицать очевидное? — значить для нее больше.
— По крайней мере, ты честен со мной, — сказала она, направляясь к расстеленному на траве пледу. — Мне надо бы радоваться этому, но думаю, тебе лучше подыскать кого-то другого для своих… экспериментов.
Опустившись на плед, она собирала свои вещи.
Дейтон не стал помогать ей.
— Адриенна, ты знаешь, как для меня важны эти исследования. Случившееся сегодня к Картеру не имеет ни малейшего отношения. — Он заметил, что она помедлила, прежде чем застегнуть сумку. — Не бросай его.
— Дейтон…
— Пожалуйста.
Подобрав рисунок, она на минуту задумалась.
— Между нами возникло просто физическое влечение, — сказала она, не глядя на него. — И больше ничего. Но это никогда не повторится. Понятно?
Стараясь пощадить больную ногу, он присел на корточки и взял угол рисунка, чтобы не дать ей разорвать его, заглянул в глаза.
— Да, — сказал он. — Возможно, слишком многое и слишком быстро мы узнали друг о друге. — Дейтон глубоко вздохнул, покоряясь ее решению. — Подобных экспериментов больше не будет, — сказал он, вытягивая рисунок из ее рук. — Даю слово.
По выражению ее лица невозможно было понять, поверила она или нет.
— Мы еще не притронулись к корзине с едой. Пора закусить, — напомнил он.
Сидя у кровати Картера, Дейтон вглядывался в застывшее лицо брата. Оно походило на восковую маску, ни в одной черте не было видно признаков жизни. Сколько долгих томительных вечеров он провел здесь, то обретая надежду, то вновь теряя ее.
Врач только что вышел, перед уходом сказав, что состояние легких Картера заметно ухудшилось. Прискорбным тоном, доводящим до бешенства, он заверил Дейтона, что изменения в легких случаются в подобных случаях, полагая, что тем самым смягчил неприятную новость.