Он замолчал. Вид у него был задумчивый. Но вот Дейтон тряхнул головой и выпрямился, словно отгоняя подступившее прошлое.
— Итак, вы живете в Пайн-Форест, — сказал он, и на лице его вновь появилась улыбка. — Трудно поверить, что вы никогда не слышали о Фионе Александер.
— Меня длительное время не было в городе. Зато мама слушает ее передачи регулярно.
— Ваша мама думает, что тоже обладает паранормальными способностями?
Адриенна вся напряглась. Дело было не в том, что он сказал и каким тоном, а в том, как намеренно подчеркнул слово «думает». Ей припомнилось, с какой гордостью Дейтон заявил, что не верит в медиумов в передаче «Форум Фионы».
— Вы совсем не верите в экстрасенсорные способности, не так ли, Дейтон?
— Я не верю в предположения. Мне нужны доказательства, — сказал он спокойно. — Только наука может ответить на этот вопрос.
— Но убедить вас непросто.
— Я — скептик, — сказал он, усмехнувшись. — Это не так уж плохо, если задуматься. Ученому лучше занимать нейтральную позицию, если он хочет добиться хороших результатов исследований.
— А ваша позиция — нейтральная? — поинтересовалась она.
— Можно сказать и так, — неопределенно сказал он.
У нее создалось впечатление, что Дейтон увиливает от прямого ответа.
— Точнее вы можете сказать, в какой части… э… области?
— Меня одолевают сомнения, но я открыт для убедительных доводов. Весьма открыт, — опять уклончиво ответил Дейтон.
В этот момент она поймала себя на том, что вглядывается в его блестящие карие глаза и видит глубоко скрытую в них печаль, которую раньше не замечала.
— Почему вы занимаетесь такого рода исследованиями? — спросила Адриенна.
— Почему вы решили участвовать в них? — ответил он вопросом на вопрос.
Сердце у нее сжалось, и Адриенна отвела взгляд, мысленно напомнив себе, что он — профессор физики, и в этом она уже убедилась. Объяснить Дейтону, почему она пришла к нему, невозможно, не убедив его, что она в здравом уме. Адриенна понимала, что видения, посещающие ее, могут разрушить ей жизнь, а потому надо найти способ избавиться от них.
Мать называет ее способности талантом, Божьим даром. Но это не так. Это болезнь, и она пришла к Дейтону Уэстфилду в надежде на излечение.
Адриенна изо всех сил сопротивлялась появлению видений с той ужасной ночи, когда они впервые посетили ее. Из-за них она оказалась виновницей развала колонии художников. Она одна.
Даже Трой, любивший ее, отвернулся от нее. Напоследок он назвал ее ненормальной. Ужасно слышать такие слова от любимого человека, но еще ужаснее сознавать, что он прав.
— Адриенна…
— Да?
Она вскинула голову, почувствовав легкое прикосновение его руки.
Подошедшая к их столу официантка и Дейтон удивленно смотрели на нее.
— Кофе, — заказала она поспешно, — с двойной порцией сахара.
— А мне черный, без сахара, — сказал Дейтон, не отрывая от нее глаз.
Официантка ушла выполнять их заказ.
— Вы во всем так ограничиваете себя? — спросила она напряженным голосом, стараясь избавиться от гнетущего состояния, вызванного воспоминаниями.
Дейтон больше не улыбался.
— Я предлагаю вам сделку, Адриенна.
— Какую? — спросила она подозрительно.
Он сел боком на диванчик и положил на край больную ногу.
— Я не буду допытываться, почему вы решили принять участие в моем проекте, если вы не будете спрашивать, зачем я им занимаюсь, — неожиданно для нее предложил Дейтон. Это ее вполне устраивало, и она облегченно вздохнула.
— Согласна.
— Хорошо. Тогда больше никаких разговоров о проекте. Расскажите мне лучше о себе, — сказал он и улыбнулся. — Почему вы уехали из Пайн-Форест? Нет, лучше так: что заставило вас вернуться?
На минуту ее охватило сомнение: не заключила ли она только что неудачную сделку? Но Адриенна тут же отогнала подобную мысль. Нет, он не может знать, что она вернулась домой из-за трагедии, вызванной ее видениями.
Адриенна посмотрела на его улыбку, позволив себе на короткое мгновение поддаться ее очарованию. Ей действительно нужен человек, которому она могла бы выговориться. Однако необходимо тщательно выбрать то, что можно рассказать.
Она начала с того, что поведала о годах, проведенных в художественной школе в Атланте, о группе студентов, решивших организовать колонию художников.
— Мы все окончили школу одновременно, — рассказывала она. — Один из моих друзей получил в наследство участок земли в горах недалеко от Ашвилла. Мы решили там поселиться и всецело посвятить себя живописи. Что касается творчества, то все мы были тогда идеалистами. — При этих словах она покачала головой. — Мы думали, что, живя свободно, откроем новые миры своим творчеством. Вам это может показаться безумием.
— Нет, отчего же, — сказал Дейтон. — Высокие идеалы лежат в основе творчества. Именно они возвышают нас над рутиной жизни.
Она почти поверила в его слова. Почти.
— Мы много потрудились, чтобы создать колонию, — продолжала она. — Условия жизни были довольно тяжелыми, но мы были преданы искусству и не придавали значения этим мелочам. Все свое внимание мы обратили на творчество.
— И это сработало? — спросил Дейтон.
— На какое-то время, — сказала она.
Да, все шло хорошо, пока Трой не начал проявлять интерес к оккультизму. Он говорил, что ищет способ повысить их творческий потенциал. Адриенна думала, что ритуалы, которые он изучал, очень интересны, но не имеют никакого практического значения.
Когда он предложил совершить один из ритуалов, она с готовностью согласилась, считая, что никакого вреда от этого не будет.
Но Адриенна жестоко ошиблась.
— Что случилось, Адриенна?
Дейтон изучающе смотрел на нее, и его глаза, казалось, видели ее насквозь. Она уставилась на ямочку на его подбородке, избегая взгляда темных глаз, которые словно подталкивали ее, заставляли смотреть на то, что она намеренно игнорировала.
— Колония распалась, — сказала Адриенна, резко обрывая рассказ. — Каждый пошел своим путем. И вот я снова в Пайн-Форест и ищу работу.
Коротко и ясно, такой простой конец должен удовлетворить его проницательный ум. Но она тут же поняла, что это ей не удалось.
— Значит, все бросили и разошлись? — недоверчиво спросил он.
— Что-то вроде этого.
Бросили и разошлись, проклиная ее за развал колонии и за все неудачи в их жизни. Адриенна улыбнулась:
— Думаю, это вполне естественно. Такие затеи долго не продолжаются.
— Да, для некоторых затей так даже лучше, — согласился он, отпивая кофе.
И снова в его глазах мелькнула грусть, но тут же исчезла.
— Привезли вы с собой хоть один шедевр? — поинтересовался Дейтон.
Она отрицательно покачала головой. Ничего, на что ей хотелось бы взглянуть еще хоть раз.
— Это был тоже своего рода эксперимент, — сказала Адриенна, глядя на чашку, которую поставила перед ней официантка. — Ничего из этого не вышло, но и вреда не принесло.
«Во всяком случае такого, от которого нельзя излечиться», — подумала она.
— Вы не можете этого утверждать, — сказал Дейтон.
— Чего? — спросила она озадаченно.
— Вы не можете утверждать, что из этого ничего не вышло. Двухлетний эксперимент обязательно должен был дать какой-то результат. Когда я провожу эксперименты в своей лаборатории, то могу ожидать определенных результатов. Если же этого не происходит, то все равно это дает мне многое, чему-то учит.
— О да, жизнь в колонии меня определенно кое-чему научила, — произнесла она. — Но это никак не относится к искусству.
— Что вы имеете в виду? — не удержался от вопроса Дейтон.
Как бы ей хотелось, чтобы он перестал так на нее смотреть. Он замечает каждую деталь, любое выражение на ее лице, малейшее изменение в интонации голоса. Как она может объяснить ему, какой мучительный урок преподали ей в колонии?