На этот раз он был джентльменом и провел ночь на кушетке. Лежа на спине, он думал о том, как хрупко Сара выглядела в одной из его рубашек, ведь она не взяла с собой ничего, кроме чистого нижнего белья, фантазии о котором преследовали Лэнса большую часть ночи. Обычно его выходки были незапланированными авантюрами, где он наслаждался спонтанностью. Этот тип скандала требовал планирования, поэтому он использовал свое бодрствование с пользой. Он только надеялся, что Сара будет довольна его усилиями.
Их утренний побег прошел гладко. Никто не задавал Саре вопросов, так как она незаметно прокралась из отеля к автомобилю Лэнса. Ее паспорт был доставлен рано утром специальным курьером. Лэнс улыбнулся. Знакомство с королем определенно имело некоторые преимущества.
Замигала лампочка ремня безопасности. Подошедшая стюардесса напомнила им перевести спинки кресел в вертикальное положение, так как самолет готовился к посадке. Сара открыла затуманенные глаза, несколько раз моргнула и потянулась, как котенок на солнце.
— Почти на месте, — сказал Лэнс.
Сара вытянула руки над головой, рубашка обтянула ее грудь, слишком отвлекая внимание Лэнса. Он сделал последний глоток шампанского.
— Готовы ли вы к тому, что грядет?
— Что именно?
Возможно, ему следовало просто помочь ей сбежать из страны, а потом отпустить. Но у нее все еще был затравленный взгляд, говорящий о предательстве ее семьи и, возможно, всего мира. Он не мог оставить ее наедине с волками, которые могли затаиться где угодно, желая откусить от этой хорошенькой овечки.
— Пресса. Новость о невесте вызовет определенный переполох. Я известный холостяк, который не хочет выполнять свой герцогский долг и размножаться.
Он сразу представил детей Сары — малышей со светлыми кудрями и голубыми глазами, таких же ангелов, как она. Он не знал, почему эта странная мысль пришла ему в голову сейчас. Или почему ему… взгрустнулось, когда он представил, как она баюкает этих прекрасных детей.
Сара обняла себя за талию и посмотрела в иллюминатор, когда пилот объявил о снижении.
— Я привыкла к прессе.
Он не был уверен, что она знает, во что ввязывается.
— Никто не сравнится с таблоидами в Великобритании. По сравнению с ними лавританские СМИ милые и пушистые. У нас они злые и дикие, могут писать все, что захотят, и обожают писать обо мне.
— Я знаю. Ваши подвиги популярны.
Что-то внутри его шевельнулось. Лэнсу нравилось, что она интересовалась им, но ему не нравилось то, что она могла найти.
— Почему холостяк? Никаких детей? Большинство людей хотят этих нормальных вещей.
Многие женщины задавали ему эти вопросы, притворяясь открытыми и невинными, но он видел в их глазах надежду и желание стать герцогиней Бедморской. Хотя он подозревал, что интерес Сары был бесхитростным, без какой-либо скрытой цели.
— Миру больше не нужны Астиллы, — сказал он.
Его отец хотел снова сделать их имя великим, и Лэнс был свидетелем того, к чему может привести жажда величия. К его стыду, когда ему было немного за двадцать, мысли о фортуне и наследстве кружили ему голову. Вернувшись из Лавритании в Англию, он сошелся с такими же друзьями, как и он сам, с властью и привилегиями. Лэнс не был верен себе и тем обещаниям, которые они с Рэйфом дали в школе. Он поддался соблазну богатства и привилегий. Это почти полностью развратило его.
До Виктории.
Она пострадала, будучи всего лишь инструментом в руках отца на пути к величию — истинная жертва планов его родителей. Теперь уже не имело значения, что его отец умер. Лэнс хотел разрушить то, что было построено, и видел в этом смысл своей жизни.
— Почему? Ваша семья одна из старейших в стране. У вас длинная история, немного… эксцентричная. Это ведь что-то значит?
Лэнс одернул манжеты рубашки. Он полагал, что ей трудно понять такое после жизни, посвященной долгу и ожиданию.
— Это ничего не значит. Я уже говорил вам, какие мы все прожигатели жизни. Напомните мне отвести вас в портретную галерею в Астилл-Холле и рассказать несколько историй.
— Я думала, ваш отец реабилитировал семью? — спросила она.
Лэнс сглотнул, чтобы выровнять давление в ушах. Поскольку он не хотел детей, а Виктория не могла их иметь при всем желании, земля будет отмыта от их крови. Реабилитировать будет нечего.
— Ничем не смыть пятно, оставшееся от этих паршивых овец. Лучшее, что можно сделать, — это избавить нас всех от наших страданий. Но хватит обо мне. Первым делом мы должны достать вам одежду. Затем мы отправимся на вертолете в Астилл-Холл.