Группа казалась разочарованной. Они шаркнули и направились к выходу.
— Они тебя обожают, — сказала Сара, когда он закрыл за ними дверь.
— Нет, — повернулся к ней Лэнс.
Она махнула рукой на дверь.
— Тогда почему все это? Не было необходимости приходить сюда и приносить подарки ручной работы.
Он пожал плечами:
— Это была резиденция моей семьи на протяжении веков. Просто неуместная преданность с их стороны, вот и все. Не питай обо мне иллюзий, Сара. Я плохой человек.
— Но…
— Они напомнили мне, что нужно сделать кое-какие приготовления к матчу и позаботиться о лошадях. Могу я оставить тебя на полдня?
Он оборвал разговор, всем видом давая понять, что не хочет продолжения этой темы. В любом случае несколько часов вдали друг от друга не помешали бы и позволили бы ей восстановить душевное равновесие.
— Конечно, — сказала Сара. Если он хотел сохранить видимость того, что ему все равно, когда ей было ясно, что ему не все равно, то это его дело. Но Сару удивляло одно…
Почему он считал, что его так трудно любить?
Лэнс не спал. Было уже далеко за полночь, и казалось, что уснуть этой ночью не удастся. Он должен быть без сил. Он провел полдня в конюшнях, усердно работая с конюхами, вычищая стойла и чистя сбрую до блеска. Лэнс всегда считал, что тяжелая физическая работа до изнеможения держит демонов на расстоянии, по крайней мере в ночное время. Учитывая, что бессонница была для него обычным явлением в этом доме, с тягостными напоминаниями о его нежеланных обязательствах и неискупимых ошибках.
Однако не прошлые неудачи мешали Лэнсу спать сегодня вечером. Сквозь темный дверной проем его гардеробной мерцал тусклый голубой свет.
Похоже, Сара тоже не спала. Лэнс не мог перестать думать о том, как она реагировала в его объятиях тем утром. Эти хриплые стоны, изысканный румянец на ее щеках, запрокинутая в экстазе голова… Страсть, удовольствие. Как она отзывалась на его прикосновения, на его слова. Это заставляло его ворочаться и ворочаться, хрустящие хлопчатобумажные простыни скорее царапали кожу, чем скользили по ней.
Это было больше, чем просто желание. Его изводила порочная жажда, и все же он лежал в своей кровати, сжимая простыни в кулаках, чтобы удержаться и не пойти к ней в спальню. Он намеревался защитить Сару, а теперь хотел развратить ее. Она пришла к нему за помощью, а он не мог оторвать от нее свои грязные руки.
Перевернувшись, Лэнс заметил движение у двери, соединяющей гардеробную с его комнатой. Едва заметный намек на тень.
— Сара? — прошептал он. — Это ты?
— Да. Я подумала, что ты еще не спишь.
Его сердце заколотилось от нежной мелодии ее голоса. И воспоминания о ее гортанных стонах возбудили его. Лэнс наклонился и щелкнул прикроватной лампой, поморщившись от резкого света.
Сара стояла в его комнате, закутанная в огромный мохнатый халат. Она выглядела мягкой и маленькой, как котенок. Прелестной и уязвимой. Нуждающейся в защите. Он прикрыл обнаженный торс простыней, чтобы не смущать ее.
— Не можешь уснуть?
Она покачала головой, глядя себе под ноги. Затем пристально посмотрела на Лэнса своими бледно-голубыми глазами. Тепло разлилось по его коже.
— Что случилось?
— Моя семья связывалась с тобой?
— Да, они мной недовольны.
— Мной тоже.
Разница была в том, что ему было все равно, а Саре, видимо, нет. Она переместилась чуть ближе к кровати, и все внимание Лэнса сосредоточилось на ней.
— Я ничего другого и не ждал. Но они винят меня в том, что я сбил тебя с пути, так что ты вне подозрений.
Она медленно подошла к кровати и неуверенно села на край. Лэнс вцепился в простыни, чтобы не протянуть руку и не коснуться ее. Сара посмотрела на свои пальцы.
— Я собиралась выйти замуж, стать королевой, а они обращаются со мной как с каким-то сбежавшим ребенком. Я могла бы понять, что они хотят моего возвращения, если бы они действительно беспокоились, но дело не во мне. Им плевать на мой выбор. Я им говорила… — она принялась теребить покрывало, глядя куда угодно, только не на Лэнса, — но это не имеет значения. Я не важна для них. Как не была важна для Фердинанда.
В грустных глазах Сары блестели непролитые слезы.
— Мне нравилось мечтать. Я стремилась стать лучшей королевой, служить своей стране. Я надеялась, что наконец-то что-то значу для… — Ее голос сорвался. — Но в действительности на моем месте могла быть любая молодая, более-менее презентабельная аристократка-девственница. Я вполне заменима. Была для него, для моей семьи. Возможно, даже для страны.