Лэнс взял бокал с шампанским из рук Виктории и осторожно поставил его на приставной столик, а затем протянул ей воду. Она надулась, но взяла стакан и сделала глоток. В ее глазах была та же грусть, что и у Лэнса.
— Достаточно. — Его голос был мягким и низким.
Он повернулся к Саре, обхватил ее лицо. Припал к ее губам в нежном поцелуе.
— Мне нужно поговорить с сестрой. Развлечешь себя на несколько минут?
Сара коснулась его руки:
— Конечно.
Он повернулся и увел сестру.
Лэнс отвел Викторию в шатер, где лилось шампанское, а люди были уже немного навеселе. Незаметно оглядел ее, потому что опоздание на мероприятие обычно означало, что сестра поссорилась с мужем. Он с облегчением увидел, что у Вик нет синяков. Ее голос был ясным и резким, зрачки нормального размера. К его облегчению, Вик не демонстрировала ничего, кроме холодного и вспыльчивого аристократического поведения.
— Она хорошенькая штучка.
Лэнс надеялся, что Вик была не слишком жестока. У его сестры была способность ранить, отработанная до рапирной точности. Он скучал по милому мягкому подростку, которым она когда-то была, пока их родители не разрушили ее жизнь.
— Сара прекрасна.
— Должно быть, любовь. — Вик не по-женски фыркнула. — Я не думала, что наша семья в это верит. У девушки тоже есть внутренний стержень. Ей это понадобится в…
— Уйди от него.
Взгляд Вик метнулся к брату. Она умело скрывала свои эмоции, но Лэнс все равно чувствовал ее страх. То, как она вздрогнула, как будто подверглась нападению.
— Астиллы не разводятся. — Тон голоса и слова идеально имитировали их мать.
— Ты больше не Астилл, так что не стесняйся. Пожалуйста,
Вик покачала головой:
— У меня ничего нет. Ты не понимаешь.
Он не защитил ее тогда, но мог защитить сейчас.
— Я говорил тебе…
— Я не возьму денег отца!
Вик всегда считала их наследство грязным и отказывалась к нему прикасаться.
— У меня есть свои деньги. Я могу помочь.
— И теперь я должна полагаться на милосердие собственного брата? Что скажут люди? «Посмотрите на бедную Викторию Карлайл. Бесплодная… Разведенная…»
— Вик, чем он тебя шантажирует?
Сестра покачала головой, стакан с водой задрожал в ее пальцах.
— Тебе не понять.
— Я мог бы попробовать, если ты объяснишь…
— Нет. Забудь. Это не твоя забота.
И снова она не приняла его помощь. Очередная неудача в длинном списке его провалов. Это касалось не только его сестры, но и Сары. Он хотел защитить ее, позаботиться о ней, и что же он сделал? Уложил ее в постель. Пусть Сара и смотрела на него, как на бога, он не мог избавиться от ощущения, что она навсегда будет испорчена их общением.
— Надеюсь, с Викторией не было… сложно.
Машина нагрелась на осеннем солнце. Они не задержались долго на праздновании после матча. Встреча с Вик наложила отпечаток на оставшуюся часть дня, облегчение и тревога смешались в одну застывшую эмоцию.
— А часто бывает сложно? — Сара смотрела в окно на проплывающую мимо сельскую местность.
— Она изменилась с тех пор, как была ребенком.
Он как будто должен был защищать ее от жестокости, которую творил мир. Которую он не предотвратил.
Она была счастлива когда-то.
— А потом она выросла. — Отстраненный задумчивый голос Сары многое говорил о ее мыслях. В напряженном тоне было нечто большее, чем простое замечание о его сестре. — Что случилось?
— У нее неудачный брак. — Эта формулировка настолько преуменьшала то, что происходило там на самом деле!
— У многих людей несчастливые браки.
— Ее брак был устроен нашими родителями. Для продвижения карьеры моего отца. И моей тоже, если бы я захотел.
Родители точно хотели. У его отца были грандиозные планы на Лэнса. Палата лордов, политика, пост премьер-министра. Виктория стала жертвенным агнцем. Он еще крепче вцепился в руль.
Сара резко обернулась с большими от удивления глазами:
— Ой.
Ее взгляд говорил очень много. Как будто она заглянула глубоко внутрь его и каким-то образом обнаружила, чего он хочет. Она протянула руку и положила ему на бедро, прикосновение было теплым и успокаивающим. Лэнсу хотелось сбросить ее руку. Он не заслуживал передышки. У сестры ее тоже не было.
— Ты не можешь спасти кого-то, пока он сам этого не захочет.
— Я не знаю, чего она хочет, — с болью признался Лэнс.