— Я слышала, — заметила я. — Я слышала её всю дорогу от кладбища Монпарнас.
— Ну, это потому, что ты была зачарована ею, — ответил Лукас, пожав плечами. — Поэтому твоя связь с песней была прочнее, чем у прочих, за исключением самой царевны-лебедь. Вот почему Бен взял тебя с собой, чтобы повидаться с ней. Когда вы только приехали в замок, Бен пришел ко мне посреди ночи, и я рассказал ему о лошадке фей. Ты бы не узнала, что песня в катакомбах, если бы не Бен, потому что именно лошадка привела тебя туда. Он не мог просто сидеть, сложа руки. Бен без устали искал её.
— Но он бросил меня с ним! — Слова прозвучали громче и горше, чем мне бы хотелось.
— Да, — тихо сказал Лукас. — Это правда. Но он знал, что Лиам тебя не обидит. Он же не тебя наказывал, а Бена. Если бы Бен хотя бы на секунду решил, что тебе грозит опасность, он бы, рискуя угодить за решетку, выкрал тебя. Или сделал что-нибудь с Лиамом. Поверь, Жасмин, он бы ни за что не оставил тебя с ним, не будь уверенным в твоей безопасности. Ты должна мне верить... Ах, вот и он, — сообщил Лукас.
Когда Бен остановился возле нашего столика, то я не заметила никаких внешних признаков того, что случилось наверху, за исключением одного черного пера за воротником его теплой куртки.
— У тебя там кое-что осталось, — сказал мягко Лукас, указывая на его шею.
Бен раздраженно убрал перо и сунул его в карман.
— Я лучше пойду, — сказал Лукас. — Царевна ждет не дождется, когда ей вернут голос.
— Убедись, что другие тебя не увидят на этот раз, — сказал Бен.
— Не переживай, я пойду в замок в сумерках, до наступления ночи. Проблем не возникнет. А вы оставайтесь здесь до моего возвращения, договорились? А потом ты сможешь взять Кини и... ну, в общем, отправиться, куда захочешь. Есть один билет на самолет.
Мы покинули бар и вышли в Зимний сад, расположенный за отелем, — в зимнюю сказку из мерцающих огней и ледяных скульптур, усеянную мягким, как пудра, снегом. Из ниоткуда появился Кини. Он аккуратно прошествовал между скульптурами к нам — холеное живое существо посреди застывшей ледяной красоты. Я с тревогой посмотрела на гостей отеля, гулявших по саду. Естественно, они заметили Кини и во все глаза таращились и тыкали в коня пальцами. Что в Кини было самым странным, так это отсутствие седла и уздечки. Поэтому создавалось впечатление, что он никому не принадлежал и в этой ледяной глуши бродил сам по себе. Вообще, он больше напоминал мираж, чем настоящее животное.
Кини остановился перед Лукасом, и Бен помог ему взобраться на спину коня.
— Я скоро вернусь, — сказал он, глядя на нас. — Не обижайте друг друга, пока меня не будет, договорились?
Он подождал, пока гости свернут за угол, и мы исчезнем из их поля зрения, а потом пришпорил Кини, и они растворились вдали, оставив нас с Беном в неловкой тишине.
Мне столько хотелось ему сказать, что я даже не знала с чего начать. Я хотела объяснить ему, что любила Лиама, только потому, что считала его Беном. Я никогда не любила самого Лиама. Да он мне даже не особо нравился, и виделись мы нечасто. Будучи младше Бена на два года, в детстве он никогда не участвовал в наших играх. Когда Лиам стал старше, чуть ли не все девчонки ели у него из рук. Он был красивым и обаятельным, а Бен же был нелюдимым и скромным. Лиам пару раз флиртовал со мной, но я не отвечала на его ухаживания. После нашего обручения Бен шутил, что я единственная девушка, общающаяся с Лиамом, которой он безоговорочно доверял. Он был уверен, что я ни за что его не предам, как бы Лиам ни старался. Сейчас эти воспоминания были будто ножом по сердцу. Прошлого не изменить. Оно всегда будет стоять между нами.
— Ты в порядке? — спросила я, решив нарушить тишину.
— Да, — ответил Бен.
— Хорошо, — сказала я обессиленно.
Очередное неловкое молчание. Снаружи зажегся свет. Сумерки еще не полностью сгустились, небо было окрашено в серые тона, но «Ледяной отель» неожиданно зажегся сотнями крошечных огоньков, словно оделся в изящную мантию сказочной королевы. Одновременно с освещением отеля, зажглись и фонарики в саду, окрашивая брызгами цвета изящные скульптуры, придавая им окрас пурпура, синевы, зелени и оранжевого.
— Какая красота, — выдохнула я.
— Давай прогуляемся вокруг, — предложил Бен, уже уходя вперед и тем самым не оставляя мне выбора.
Несмотря на обстоятельства, я не могла не залюбоваться отелем. Даже из той малости, что мне уже довелось увидеть, можно было с уверенностью сказать, что он такой же волшебный, каким я его себе представляла.
Я никогда не видела ничего чудеснее. Как человек, побывавший в самом сказочном царстве, со всей ответственностью заявляю — этот отель был прекраснее царства.
— Прости за скрипку, — сказал Бен. — Я думал, в ней заключена песня. Поэтому я и сломал её. А не потому, что ты мешала мне своей игрой по ночам... Я подумал, что может быть Лиам нашел способ заглушить её. А еще позже черная роза появилась в футляре, и лошадка написала название улицы на крышке... Мне показалось, что скрипка идеально подходит для тайника, к тому же Лиам знал, как ты её любила и всегда носила её с собой. Прости. Мне противно было это делать, но я правда думал, что песня внутри.
— Все в порядке, — ответила я. — Я понимаю.
— Я оставил тебя в Германии, потому что понимал, после такого ты мне больше никогда не поверишь. А потом мне позвонил Джексон и сказал, что я должен приехать в Париж, потому что он уверен, что найдет лебединую песню. Я думал, ты в безопасности в Баварии и все же попросил Лукаса приглядывать за тобой. На всякий случай.
Я просто кивала, не зная, что сказать. Я поняла, меня уже мало волновало то, что случилось, я больше переживала за то, что будет дальше. Зимняя одежда оказалась достаточно теплой, чтобы мы могли наслаждаться прогулкой. Мы какое-то время шли молча, стараясь не касаться друг друга. Не скрою, мне безумно хотелось взять Бена за руку, но я знала, что если попробую его коснуться, он отпрянет. Мы добрели до самой красивой скульптуры. Это был единорог в натуральную величину, лежащий на снегу. Это был не просто конь с рогом на лбу, а волшебное создание из сказки. Словно тот, кто изваял это чудо, побывал там и видел эти создания воочию. Неподалеку стояла скамейка, освещаемая кованым фонарем, сделанным под старину. Этот фонарь напомнил мне выдуманную страну Нарнию.
— Давай, присядем на минутку, — предложила я. Я устала и проголодалась, и гадала, который час сейчас во Франции. Или в Германии. Или в любой другой стране, по которой еще могли бы ориентироваться мои внутренние часы. Когда я последний раз спала? Или ела, если на то пошло... Мне больше не хотелось разговаривать, разговоры причиняли только боль. И мне не хотелось нарушать умиротворение, царившее в этом саду. Но я должна была еще кое-что узнать. Поэтому я глубоко вздохнула, собрала остатки мужества и, спустя минуту, тихо спросила: — Почему ты не рассказал мне в Германии о том, что происходило с Лиамом? Мы столько раз говорили по телефону. Почему ты ни о чем не рассказал? Ты же знал, что я поверю любому твоему слову, что бы это ни было.
Бен помолчал какое-то время, а потом произнес:
— Я ничего не рассказывал отчасти потому, что мне было стыдно за него. — Он неотрывно смотрел на единорога и продолжал рассказывать ровным голосом: — И ты сказала, что в будущем хочешь детей, но с Лиамом было что-то не так. Это началось не вчера. И я подумал, ты будешь переживать, что это наследственное. Но в основном, я не говорил тебе, потому что его состояние находилось под контролем, и ты была так взволнована предстоящей свадьбой, поэтому я не хотел портить тебе это событие.
И тут у нас за спинами раздались аплодисменты. Мы развернулись и увидели свадебное гулянье, проходящее недалеко от нас. Молодожены позировали для фотографа на фоне отеля. Невеста наверняка мерзла, несмотря на меховую накидку поверх свадебного платья. Но если и так, виду она не подавала. Девушка светилась от счастья. И я вспомнила, что в «Ледяном отеле» имеется своя часовня. И не тратя времени даром на раздумья, я развернулась к Бену и сказала: