— Давай поженимся! Давай поженимся прямо сейчас!
Он хмуро посмотрел на меня.
— Ты же это несерьезно.
— Ну да, что-то пошло не так, давай это исправим! Прошу тебя, Бен, давай сделаем все так, как должно было быть!
— Жасмин, — тихо сказал Бен. — Ты ведь понимаешь, что это невозможно. Нельзя просто притвориться, что ничего не было.
— А почему нет? — с отчаянием в голосе спросила я. — Почему бы не попробовать? Чары сняты. Мы можем вновь попробовать быть вместе, как и мечтали.
Бен отвел взгляд и уставился опять на единорога.
— Почти год я только и думал о поиске лебединой песни и снятии чар, — сказал он пустым голосом. — Я мечтал вновь обрести тебя и вернуть все на круги своя. Но теперь... слишком поздно, Джез. Ушло очень, очень много времени на поиски песни. И столько всего случилось.
— Бен... — умоляющим голосом начала было я, но он меня прервал.
— Ты была его женой почти год. Разве можно притвориться, что этого не было? Ты делила с ним дом, жизнь... постель...
Я вздрогнула и зарделась. Сейчас при одной только мысли, что Лиам меня касался, мне становилось не по себе. Но тогда ведь я была за ним замужем и считала его своим мужем, любила его. Хвала небесам, что я настояла на том, что нам нужно скопить больше денег, прежде чем заводить детей, о которых он уже заговаривал. В вопросе денег Бен всегда осторожничал, такой уж характер. Но Лиам был не таким. А тогда, будучи зачарованной, я списала это на волнение от того, что у него появилась семья.
— Ты не можешь меня винить за это! Поверить не могу, что ты об этом говоришь! — Я сморгнула слезу. Несмотря на то, что я сказала, мне было ужасно стыдно. Его слова били наотмашь. — Я думала, что это ты! Я даже не знала, что происходит!
— Послушай, — сказал Бен, повернувшись ко мне, взяв мои руки в свои и глядя мне в глаза, серьезно продолжил: — Послушай меня, Джез. Я никогда ни в чем тебя не винил и не виню. Ты не виновата в случившемся. Я не об этом говорю. Просто случилось то, что случилось и невозможно притвориться, будто этого не было.
Ну конечно, он был прав. Это я знала. В конце концов, мы были сейчас в реальном мире. Боль и страдания не растворяются в небытие по нашему желанию. Мы с Беном прошли долгий путь и уже не были теми счастливыми влюбленными, что почти год назад планировали свадьбу. Мы оба были не виноваты, но что это меняет. И все же я все равно хотела быть с Беном. Даже после всего, что случилось, я хотела его так сильно, что это чувство причиняло мне физическую боль. Мне очень хотелось спросить его, любит ли он меня по-прежнему, но я не осмелилась. Мне было страшно. Если он скажет «нет», то мое сердце разобьется на мелкие осколки, как ледяная скульптура от удара кувалдой.
Я ничего не смогла поделать, слезы брызнули у меня из глаз. Не желая, чтобы Бен их увидел, я отвернулась и уставилась на единорога, словно моя жизнь зависела от этого, хотя я его даже не видела. Но Бен все равно это заметил и придвинулся ближе.
— Пожалуйста, не плачь, Джез, — сказал он спокойно, а потом потянул меня к себе и обнял. — Хуже уже не будет. Дальше будет лучше. Обещаю.
Рыдания застряли у меня в горле, и хотя я изо всех сил старалась, не смогла удержать их внутри. Самообладание покинуло меня; я была сломлена, беззащитна и уязвима. Я не отстранилась, а даже если бы и захотела, то не смогла бы. У меня только и хватило сил спрятать лицо у него на груди и разрыдаться.
— Бен, пожалуйста, не бросай меня! — всхлипывала я. — Я не вынесу, если ты меня бросишь!
Он вздохнул.
— Мы больше не вместе, Джез. Мы не были вместе почти год.
Он говорил спокойно. Он не сердился и не обвинял, и все же его слова ударили наотмашь. До меня со свадьбы доносились смех и радостные голоса, которые острыми иголками впивались в мое сердце. Наконец они зашли в гостиницу, и вновь наступила тишина. Бен положил подбородок мне на макушку и ждал, когда я успокоюсь, прежде чем помочь мне встать на ноги.
— Пойдем, — сказал он. — Давай войдем внутрь и перекусим.
— Я ничего не хочу, — сказала я. Мой голос охрип от усилий сохранить над собой контроль. — Я хочу лечь спать.
Мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться в обыкновенной гостинице. Я продрогла и чувствовала себя совершенно несчастной. Я устала ото льда, снега и холодного света. Мне хотелось в тепло, свернуться калачиком на мягкой уютной кровати.
— Жасмин, ты должна что-нибудь съесть, — начал было уговаривать меня Бен. Он выглядел расстроенным. Но я отстранилась от него и покачала головой.
— Нет, нет, я не голодна. Совсем. Я хочу спать. Пожалуйста, Бен, давай, не будем препираться. Я хочу вернуться в номер.
— Ну, хорошо, — смирился он. — Я тебя провожу.
Мы поплелись на выход из Зимнего сада. Выход охранял эффектный ледяной дракон. Я едва на него взглянула и единственное, что заметила, это его впечатляющие размеры — метров десять в длину. В отеле было не теплее, чем на улице, и я, будто в тумане, заметила гостей, весело проводящих время в фойе. Где-то неподалеку играла музыка.
Бен открыл наш номер наверху, я вошла внутрь и увидела, что кто-то разжег свечи, которые были расставлены по всей комнате, наполняя комнату мягким, мерцающим, успокаивающим светом.
Не говоря ни слова, я сразу пошла к спальному мешку в дальнем углу комнаты. Я понимала, что должна что-то сказать Бену, заверить его, что со мной все в порядке, чтобы уменьшить неловкость, которая обязательно возникнет завтра утром, но у меня просто не было сил.
— Я поем и сразу вернусь, — сказал Бен, стоя в дверях. Помолчав, он добавил: — Я принесу тебе что-нибудь перекусить, вдруг ты передумаешь.
Я кивнула, но так как не смотрела на него, то не знала, увидел ли он мой кивок. А через секунду он ушел.
Я очень надеялась, что меня незамедлительно сморит сон — не помню, когда бы я так уставала в своей жизни. Но стоило только ледяной двери захлопнуться за ним, и я осталась наедине с собой, в освещенной свечами комнате, как меня накрыл очередной приступ истерики такой силы, что мне было трудно дышать.
Желудок заурчал от голода, и мне очень захотелось чего-нибудь съесть перед сном. Но я понимала, что не смогла бы сидеть с Беном за одним столиком в ресторане, в окружении нормальных людей, наслаждающихся отпуском. Ведь я устала от шума, людей и света. Мне хотелось тишины, темноты и одиночества.
Глава 24
Эвакуация
Следующим утром меня разбудил один из гидов иглу [22]. Он принес поднос с клюквенным соком и поставил его на столик между кроватями. Я знала, что подобный ритуал практикуется в «Ледяном отеле», и все же мне потребовалась секунда-другая, чтобы осознать, где я нахожусь. Я совершенно не выспалась. На протяжении ночи мне снился один и тот же сон, который повторялся и повторялся — как те сны, что приходили ко мне после смерти Лиама. Только на этот раз мне снилось, что меня будил Бен. Он поднимал меня на руки, зарывался лицом в мои волосы и просил, чтобы я забыла все, что он наговорил, что он все еще любит меня, и всегда будет любить, что еще не поздно начать все сначала, и что мы останемся вместе навсегда. Меня затапливали сладостное облегчение и счастье, но потом какая-то часть меня смутно осознавала, что это всего лишь сон. И стоило мне только это понять, как сон повторялся... Но вот меня и правда разбудили, и разбудил меня в самом деле Бен...
Когда я уснула, выплакав все глаза, Бен еще так и не вернулся в номер. Но открыв глаза, я увидела, что он сидит на другой кровати, в верхней одежде, закутавшись в спальный мешок. Он благодарно улыбнулся гиду, который, оставив напитки, ушел, закрыв за собой ледяную дверь. Я мерзла, а поняв, что волосы мои спутаны, натянула еще и шапку на голову, прекрасно осознавая всю нелепость своего поведения.