Она покосилась на часы, стоявшие на камине. Три двадцать.
– Мне пора на работу, – сказала она.
– Мне тоже пора.
– Если хотите, можем пойти вместе.
– Последний вопрос. – Он понял, что ему важно это знать. – Вы вскрываете все ее письма? То есть те, которые ей присылают незнакомые люди?
– Чаще всего. – Она с вызовом посмотрела на него. – Я не хочу, чтобы ее отец разозлился еще сильнее. Если бы вы знали его, вы бы меня поняли.
– Ей пишут?
– Только молодые люди. Такие, как вы.
Он ощутил укол ревности, такой острый, что даже удивительно. Он не имел на это права, но испытывал.
– Молодые люди, которые слышали ее пение?
– Да, и, конечно, Пол.
– Пол?
– Ее жених, бывший, – с горечью ответила Джойс. – Приятный молодой человек, из хорошей семьи, будущий школьный учитель. Он точно бы женился на ней. Она бросила его перед тем, как уехала в Лондон, – выскочила из машины и убежала. Так разозлилась. Я до сих пор не знаю толком, что у них произошло, – но он страшно переживал. Такие, как она, чуточку похожи на электричество – не понимают, что могут сильно ранить.
Дом не понял, что это – предостережение или угроза.
Но потом, когда они вместе шли по Помрой-стрит, он неожиданно понял, что его переполняет огромный восторг.
Он испытывал прилив сил, он снова хотел летать, хотел сражаться. По разным причинам, не только чтобы отомстить за Джеко. Присутствие Сабы добавит остроты и интереса этому приключению, поможет быть осторожнее – и веселее. Дом был уверен, что на этот раз не будет гореть в самолете.
Глава 8
Каир
Прошло две недели после их приезда в Египет. Девушки завтракали в ресторане при маленьком отеле под названием «Минерва», по соседству с их жильем. Дворик ресторана был симпатичный: на его стенах цвели жасмин и бугенвиллеи, в центре плескался фонтанчик. В шелковистом шелесте его струй было что-то гипнотическое. В то утро Саба сидела там одна. И тут в ресторан вошел долговязый англичанин.
– Меня зовут Дермот Клив, – представился он с широкой улыбкой. – Я делаю армейские сюжеты для Би-би-си. Надеюсь, что скоро запишу передачу с вами. – Он словно пытался ее заверить, что это не обычное заигрывание с красивой девушкой.
Он был молодой, симпатичный, с орлиным носом и голубыми глазами, очень умными. Она сняла темные очки – они были первые в ее жизни и очень ей нравились, – и сунула их в очечник из свиной кожи.
– Мои коллеги немного задерживаются, – сообщила она. В самом деле, Арлетта с Яниной задерживались из-за ванной. Саба прикинула, не закурить ли ей сигарету; это была еще одна ее новая привычка, хоть иногда это вызывало у нее кашель.
– Можно я составлю вам компанию и выпью с вами кофе? Вам это не будет очень неприятно? – спросил Клив. – Когда придут ваши подруги, я удалюсь.
– Конечно, – ответила она. Наступила небольшая пауза. Он сел за столик и положил на соседний стул свою панамскую шляпу.
Самир, смазливый официант, выбежал из кухонной двери, раздвинув занавеску из бусин. Над головой он нес блюдо со свежими персиками, дынями и бананами. Он с восторгом узнал, что Саба наполовину турчанка, и всегда уделял ей особое внимание.
– Ваш обычный завтрак, мадам? – спросил он. Каждое утро Саба и ее спутницы наслаждались настоящим кофе, настоящими яйцами, настоящим сливочным маслом и маленькими бананами Moza cavendishii, самыми вкусными в мире.
– Я подожду остальных, – ответила она, надела темные очки и вставила сигарету в мундштук. – Тут все так вкусно, просто не верится, – сказала она Кливу. – После карточек. Только мне стыдно.
– Ох, совершенно напрасно. – Он щелкнул зажигалкой и поднес ей огонь. – Наслаждайтесь, пока есть такая возможность. Вот отправитесь на гастроли, и вам придется сидеть на сухарях и консервах. Кстати, вам уже известно, когда вы уедете?
– Пока нет.
– Очень скоро. – Он вытянул ноги. Две пташки, клевавшие под столом кусочек хлеба, вспорхнули и улетели.
Самир суетился возле них, поправлял салфетки и наливал кофе. Когда Саба поинтересовалась, как у него дела, он лучезарно улыбнулся и ответил: «Il-hamdu li-llah».
– Что он сказал? – с ленивой улыбкой спросил Клив.
– «Il-hamdu li-llah» означает «Слава богу» – выражение на все случаи жизни, от «хорошо» до «я умираю, но должен с этим смириться».
– Вы всегда разговариваете с официантами на их языке?
– Нет, – засмеялась она, – я знаю лишь несколько слов. Меня научил папа – он турок. – Она погасила сигарету: фу, гадость! Сколько пройдет времени, прежде чем она научится получать удовольствие от курения?
Клив взял два куска сахара и положил в кофе.