Теперь Адитья взял на себя роль, которую так давно взял на себя Рао. Он положил руки на края бассейна в тихом благоговении. Он проследил края. Назад. Вперёд. Начал бормотать молитву на архаичном алоранском.
Рао напрягся, подошел к постаменту и повторил позу Адитьи. Опустив голову, он уставился на воду.
Вокруг них щелкали и шуршали листья лака, а затем наступила жуткая тишина.
Когда ты общаешься с безымянным - когда священник или пьяный алоранский принц возлагает руки на бассейн с водой и поет древнюю молитву, - ты ищешь голос Вселенной.
В воде была дверь. Дверь в его сознании. Рао взглянул на Адитью и вошел в нее.
Есть пустота, которая вмещает весь мир.
Некоторые страны, некоторые народы, некоторые конфессии считают, что она похожа на воду или реки. Но Рао знал лучше. Еще мальчиком, до того, как его отдали на воспитание в Париджат, его учил семейный жрец в саду безымянных, который граничил с королевским махалом Алорана.
Прежде чем появилась жизнь, была пустота. И в пустоте - в ее беспросветной непознаваемости - таилась истина безымянного бога.
Теперь он смотрел в нее. Застыл в черном ничто и ждал, когда голос безымянного развернется вокруг него, раскрываясь, как звезды.
Он видел голос безымянного и слышал его в своих ушах. Маска - маска из дерева. Маска, которая была лицом из плоти, жасмина и иглистых цветов, ярких ноготков и пьянящих сладких роз. Лицо на теле, выползающем на свободу из глубоких и странных вод. Он услышал голос безымянного.
Пришествие. Неизбежное пришествие.
Он видел, как цветы увядают в огне. Видел костер. Крики женщин. Голос его сестры.
Пришествие, пришествие. Они придут в воде, они придут в огне. Они придут.
Этот кусочек - этот фрагмент видений самого Адитьи - пронзил его насквозь.
Они вернулись в сад. Вернулись к себе.
Их совместное дыхание было хриплым и неустойчивым, но Адитья первым обрел равновесие.
Выражение лица Адитьи было потусторонним, глаза - совершенно черными. Он моргнул, еще раз моргнул, и они вернулись к своему обычному темно-серому цвету. Но дар безымянного все еще звучал в его голосе, когда он заговорил: уверенное знание того, что было предначертано.
"На Париджатдвипу надвигается болезнь. На каждую землю, имперскую или нет, надвигается болезнь, поднимается разум, который уничтожит все, что имеет для нас значение. Именно это я увидел, когда ты отвел меня в молитвенные сады и безымянный говорил со мной. Если бы я был назван пророчеством при рождении, оно было бы таким: "Ты увидишь, как они придут, и в глазах безымянного бога ты увидишь способ заставить их уйти"". Выражение лица Адитьи было измученным. "Теперь ты видел их, ты знаешь, почему я оставил трон. Почему я ищу путь к пониманию того, что обещал мне Безымянный".
Рао так и сделал. Видение было настолько ошеломляющим, что он пошатнулся. Земля стала чудовищной. Тело стало чудовищным. Он подумал о Преме, мертвом, с лепестками ноготков, вытекающими из его глаз.
"Что это такое?" спросил Рао, задыхаясь.
"Этого я не знаю", - мрачно ответил Адитья.
Путь жрецов - это изоляция и медитация - сдача на волю судьбы. Противоположность царской власти, где человек неизбежно держал в своих руках судьбы огромных масс людей.
"Тогда зачем было соглашаться с Малини? Зачем вообще допускать это восстание?"
"Безымянный не дает мне ответов", - сказал Адитья. "И в молчании безымянного говорит моя сестра. Нам говорят доверять судьбе, Рао. Мне интересно... интересно, позволяет ли сила воли и веры моей сестры нести меня - это то, чего хочет от меня Безымянный. Или если... если ее мечта уведет меня от истины. Поэтому я позволяю мужчинам окружать меня, называть меня императором и надеюсь, что ответ придет.
"И, конечно, я скучаю по себе", - добавил Адитья таким тихим голосом, что это прозвучало как признание. "Я скучаю по своей прежней судьбе и своему предназначению. И несмотря на то, что Париджатдвипа - трон, корона, империя, все это - ничтожно мало по сравнению с опасностями, которые угрожают этому миру, я все равно скучаю по своей прежней жизни". Адитья отпустил бассейн. Отошел от него, чтобы встать рядом с Рао.
"Трон Париджатдвипы - власть над моим отцом и его землей, и над всеми землями империи - это не мелочь", - ответил Рао.
"Я знаю, что ты так считаешь. Часть меня продолжает верить, несмотря на правду. Теперь ты должен понять, - пробормотал Адитья, - почему я ищу твое имя? Возможно, ни один смертный не заслуживает полного образа судьбы. Возможно, ни один человек не способен постичь такое. Но меня раздирают надвое две великие цели. Мне нужно руководство. И когда ты проделал такой долгий путь, чтобы служить в этой войне, пришел с именем, которое является пророчеством, я должен спросить. И надеюсь, что ты будешь моим ответом".
"Я не могу произнести его", - печально сказал Рао. "Пока нет."
"И все же это волнует меня, не так ли?" Когда Рао ничего не сказал в ответ, Адитья выдохнул и кивнул. "Я только хотел бы, чтобы ты сказал мне, чтобы я знал, что делать".
"Так не бывает", - сказал Рао. "Ты знаешь, что это не так. И... Адитья. Я." Он остановился. "Я не тот человек, который легко сердится", - сказал Рао. "Но то, что Чандра сделал с твоей сестрой, и с моей, и с леди Нариной, то, как он насмехался над верой, чтобы сжечь их..." Рао боролся за спокойствие, пристально глядя на аккуратные линии священнической шали Адитьи. "Он всегда был жестоким, Адитья. Жестоким и мстительным. Но мне не нужно быть священником безымянного, чтобы понять, что это только начало того, что он может сделать, и сделает, теперь, когда у него есть власть. И если ты не видишь этого - если ты не видишь, что ты должен отбросить его в сторону - тогда ты действительно не тот друг, которого я когда-то знал. Какое бы видение ни даровал тебе Безымянный, когда я отвел тебя в сады, ответ на то, что тебе нужно делать, очевиден".
Адитья вздрогнул, словно его ударили. Рао провел рукой по своему лицу. "Мне нужно отдохнуть", - сказал он с трудом. "Адитья. О твоей сестре..."
"У меня есть люди, следящие за путем искателя", - сказал Адитья. "Следят за огнями или незнакомцами. Если Малини придет, мы узнаем об этом. Я обещаю тебе".
"Она была заперта в Хиранапрастхе. На Хиране", - грубо сказал Рао. "Возможно, мертва".
"Ах, Рао." В голосе Адитьи звучала жалость. "Мы оба знаем, что она не умерла. Теперь отдыхай. У тебя было ужасное путешествие".
Мы не знаем, подумал Рао, и его мысли обострились на грани истерики от ярости и отчаяния. Мы не знаем.
Но я знаю.
МАЛИНИ
Они лежали бок о бок на берегу каменного бассейна, давая своим сари высохнуть на жаре. Дождя не было, и это радовало. Только дневное солнце и слабый ветерок, который смешивался с прохладой воды под ними.