Прия начала удаляться. Она оглянулась только один раз. Малини стояла к ней спиной. Ее лицо было отвернуто, невидимое, непознаваемое.
Прия не трогала рану на ребрах. Она убрала пропитанную кровью ткань с головы, скомкала ее и продолжала идти.
В моей свите есть один человек, с которым ты, возможно, захочешь познакомиться.
Сима. Сима стояла среди других служанок и разговаривала с воином, который держал булаву наготове. Сима то смотрела вверх, то бегала глазами по лесу.
"Прия!"
Сима яростно обняла ее.
"Ты хранила от меня столько секретов", - задыхалась Сима.
"Я должна была", - сказала Прия, а потом закашлялась, когда Сима сжала ее крепче. Жжение под ребрами причиняло боль - боль, о которой она не хотела думать, боль глубже, чем кожа и ее способность понять собственное своенравное сердце. "Ты обнимаешь меня слишком сильно".
"Ты уже большая девочка, ты выдержишь".
"Твои волосы у меня во рту".
Сима смачно рассмеялась и отстранилась. Она одарила Прию огромной ухмылкой, хотя глаза ее слезились.
"Прости", - сказала она. "Я просто так рада, что ты не умерла".
"Я тоже очень рада, что ты не умерла", - сказала Прия. "Что ты здесь делаешь? И это... это у тебя коса?"
"Разве это не очевидно? Я здесь, чтобы вернуть тебя домой в целости и сохранности. И потому что... потому что город в руинах, и леди Бхумика ведет нас сейчас. Так что. Вот и все". Улыбка Симы дрогнула, затем померкла. "Теперь, когда регент мертв, я не могу рассчитывать на свое жалованье".
Прия посмотрела на окружающих ее людей, на командира Дживана, который смотрел на нее прищуренными глазами. Конечно, регент был мертв.
"Рукх", - сказала Сима. "Ты захочешь его увидеть".
Ее сердце внезапно забилось. "Увидеть его? Он здесь?"
Сима кивнула.
"Что он делает в этом месте?" спросила Прия. Кто привел мальчика - ребенка - в глухой лес, к крови и войне?
"Леди Бхумика приказала ему прийти", - сказала Сима. Она заколебалась, потом добавила: "Леди Бхумика... она знает, что Рукх сделал то, чего не должен был делать. Говорил с людьми, с которыми не должен был".
Значит, Бхумика узнала.
Может быть, присутствие Рукха было наказанием. Наказанием для Рукха или наказанием для Прии за то, что она привела его в махал. Но такая жестокость не была похожа на то, что Бхумика выбрала бы добровольно, поэтому Прия не была уверена, что может в это поверить.
"Я хочу увидеть его", - сказала Прия. "Пожалуйста".
Сима кивнула. Затем она сказала: "Просто. Приготовься, Прия. Он уже не такой, как раньше".
И действительно, он стал намного хуже. Все его волосы теперь были похожи на листья, темные, как чернила. Его вены выделялись на фоне кожи странным зеленым цветом. Вдоль его рук чернели кольца, похожие на тайное сердце из коры. Даже тени под его глазами были скорее из дерева, чем из плоти. Он сидел немного в стороне от остальной свиты Бхумики, завернувшись в одеяло под прикрытием дерева. Когда она подошла, он встал и расстелил одеяло у своих ног.
Он посмотрел на нее. Она смотрела на него.
" Рукх", - сказала она. "Не поприветствуешь ли ты меня?"
"Ты уверена, что хочешь этого?" - спросил он.
Она могла бы сказать ему, что гниение никогда не пугало ее. Она могла бы заверить его десятком разных способов.
Вместо этого она подошла к нему, наклонилась и осторожно обняла его. Это был первый раз, и она хотела, чтобы он знал, что может оттолкнуть ее. Но он не оттолкнул. Он оставался очень неподвижным.
"Я так рада снова видеть тебя", - сказала она.
Она почувствовала, как он напрягся. То, как он держал себя, крепко сжимая кулаки, готовый ко всему, что может быть на него брошено. Она почувствовала, как он сломался.
"Мне жаль", - выдохнул он. "Мне жаль".
Тогда она обняла его крепче, яростно, как будто только в ее руках была сила, чтобы уберечь его.
"Мне жаль, что я присоединился к повстанцам", - сказал он. "Мне жаль, что я не был предан. Но теперь я верен. Я останусь здесь, с тобой, Симой и леди Бхумикой. Я дал обещание, и мне жаль".
"Это не имеет значения", - сказала она ему. "Ничего из этого не имеет значения. Ты в порядке".
"Я рассказал леди Бхумике, кем я был. Я сказал Гаури. Я..." Он запнулся, как будто не мог объяснить ей. Словно у него не было слов, почему его сердце изменилось. Почему он хотел остаться с ней, с Бхумикой.
"Все по-другому", - сказала она. "Иметь свой дом. Не так ли?"
Он сжал рот, чтобы губы не дрожали. Кивнул.
"Ты в порядке", - мягко сказала она. "Мы оба в порядке. Тебе не за что извиняться, Рукх, совсем не за что". Она снова обняла его, прижавшись головой к листьям и кудрям на его голове. "Прости, что я обнимаю тебя, когда я вся в крови".
"Все в порядке", - сказал Рукх приглушенно, но уже спокойнее. Он слегка фыркнул. "Мне все равно. Хотя пахнет не очень хорошо".
"Еще бы."
Она отпустила его, прежде чем кто-то из них начал чувствовать себя неловко. Рукх разгладил свою одежду. Протер глаза.
"Многое произошло в Хиранапрастхе с тех пор, как я уехала", - сказала Прия. "Вы оба расскажете мне все, что сможете?"
Часть ужасного чувства вины наконец-то исчезла с лица Рукха. Сима притянула его ближе, и они вдвоем начали плести историю, пока Прия думала о бессмертных водах. Об их обещании. О надежде.
Она думала о своих умерших братьях и сестрах. О трижды рожденных, таких как Санджана, которые могли управлять гниением. Она подумала о том, что она могла бы сделать для спасения Рукха, если бы у нее была такая же сила.
Она могла бы сделать из того, чем она была, из того, чем были она, Ашок и Бхумика, что-то не только чудовищное или проклятое. Она могла бы сделать что-то хорошее. Она могла спасти его.
Вылечить. Не проклясть.
Возможно.
АШОК
Они начали умирать. Один, потом двое. Потом третий.
"Трижды мертвый", - пробормотал он, закрывая глаза. Почувствовал безмолвные запястья. Если бы только в этом была магия, как в том, чтобы выжить в водах. Но смерть была поражением, а воды бессмертия ничего не давали взамен.
Он слушал, как напряженные, наполненные водой легкие пытаются вдохнуть вокруг него, и чувствовал, как напряжены его собственные. Он чувствовал, как дрожь его собственных сил начинает выходить из него.
Они продолжали идти. Он чувствовал Прию и Бхумику. Он мог следить за пульсом их присутствия в сангаме и зеленью почвы, пока не найдет их снова, и тогда он возьмет у Прии знания, хитростью, насилием или, если до этого дойдет, мольбами у ее ног.
Затем Ашоку стало хуже: кровь выступила в его поту, в глазах.
Он и его последователи остановились отдохнуть под сенью беседки. Здесь не было похороненных тел, но Ашок мог только думать о том, какое это мирное место и как хорошо оно подойдет для его собственных костей.