Другой низкий принц или король города-государства, возможно, потребовал бы от Викрама больше покорности, чем ему было бы приятно, но принц Прем был добродушным, легкомысленным развратником и не доставлял никаких хлопот, требуя лишь обычных любезностей. Он навещал Викрама несколько раз с момента его приезда и в основном был приятной, хотя и довольно нескучной компанией. Он хорошо переносил алкоголь и в каждый свой визит привозил с собой отличный сакетанский винтаж. Он играл в пачизу с изяществом, необходимым для того, чтобы не раздражать, его движения были размеренными, а реплики остроумными.
Вечер был бы приятным, как и все предыдущие, если бы не присутствие лорда Сантоша. Тот отказался играть в пачизу. "Я знаю, что другим народам Париджатдвипы это нравится", - усмехнулся он. "Но в Париджате мы более утонченные". Он не притронулся ни к сакетскому вину Према, ни к множеству ахираннийских напитков, расставленных в красивых разноцветных бочонках на столе для услады гостей, вместо этого потребовав принести для него соответствующий париджатский напиток. Он не разделил его.
Пока он пил, он расспрашивал Викрама о восстаниях Ахираньи, которые стали заметно более кровавыми после коронации императора Чандры. Он прокомментировал большое количество ахираньинских слуг в махале - "Если бы это был мой махал, генерал Викрам, я бы заполнил его нашими соотечественниками" - и задавал вопрос за вопросом о распорядке дня стражников, основываясь на наблюдениях, которые ему передавали его собственные люди, разбросанные по войскам Викрама.
Через час внимания Сантоша терпение Викрама истощилось, а принц Прем с тревожным энтузиазмом набросился на вино, на его губах застыла фальшивая улыбка. И все же Сантош продолжал.
Это человек, которого император Чандра посылает разнюхать о моем регентстве, - с истерическим отчаянием подумал Викрам. Этот шут. Я должен позволить ему это. Либо он уничтожит Ахиранью в течение года, либо она уничтожит его.
Но Викрам не хотел и не мог так просто отказаться от своего регентства. Долгие годы он удерживал эту раздробленную нацию вместе, платя любую цену за то, чтобы она выжила под его властью. Пока император Чандра не прикажет сместить его, он будет притворяться, что не знает о цели Сантоша, и делать все возможное, чтобы сохранить все, что у него есть.
То, что императору Чандре настолько понравился лорд Сантош, что он позволил ему покуситься на власть Викрама, не лучшим образом отразилось на императоре. Чандра был совсем не похож на своего старшего брата Адитью, у которого было хотя бы подобие хорошего правителя: подходящая клика друзей и советников, собранных со всех стран Париджатдвипы, и, следовательно, полная поддержка городов-государств империи. И чувство чести, которое не позволило бы ему предаваться излишним амбициям.
Жаль, что он нашел новую веру и оставил свои обязанности.
"Расскажите нам о Париджате", - вклинился Прем. "Как дела в столице? Так ли красив Харсингар, как я его помню?"
"Харсингхар всегда самый красивый из городов", - серьезно ответил Сантош. "Дворец сейчас заново украшают".
"Как именно?" спросил Викрам. Он не испытывал особого интереса к архитектуре, но если нужно было, он притворялся заинтересованным.
"Для новых матерей при императорском дворе будут установлены статуи, чтобы их можно было благодарить и поклоняться им во славу Париджатдвипы", - с гордостью сказал Сантош, как будто он приложил к этому руку.
Улыбнуться при таком заявлении было трудно. Викрам носил молитвенные камни и молился матерям, зажигая для них свечи утром и вечером в семейном святилище. Он не знал, как найти точки соприкосновения между версией веры императора Чандры и своей собственной. Но он улыбнулся.
"Потрясающе", - сказал Прем, в голосе которого звучало должное благоговение. "И как они собираются разместить столько статуй во дворе? Его расширяют?"
Наступило молчание. Викрам потянулся за своим вином и выпил.
"Статуи будут предназначены только для матерей Нарины и Алори", - сказал Сантош. "Остальные женщины получили дар - были очищены - но им не хватило качеств, чтобы стать настоящими матерями пламени".
Не высокородные, - перевел Викрам. Но он ничего не сказал и не позволил себе почувствовать отвращение. Это было бы лицемерием, после всего, что он сам совершил.
"А, моя ошибка", - беспечно сказал Прем.
Сантош одарил его натянутой, недовольной улыбкой, затем посмотрел на Викрама. "В любом случае, генерал Викрам", - начал он. "Я хотел обсудить ваших советников. Ваш лорд Искар родом из Париджата..."
"Ах, Сантош", - запротестовал Прем. "Я здесь, чтобы пить и веселиться, а не говорить о политике. Может, поговорим о чем-нибудь другом?"
"Я вижу, что тебя мало волнуют важные дела", - сказал Сантош, без всякой утонченности, чтобы скрыть свое презрение, что было логично, устало подумал Викрам. Тонкость культивировалась по необходимости, людьми, которые знали, что с властью нужно обращаться осторожно - понимали, как легко ее можно украсть или присвоить. У Сантоша было ухо императора и его грубая вера в превосходство Париджата и крови Париджата. Ему не нужны были такие вещи, как тонкость. "Но я нахожусь на переднем крае имперской политики, принц Прем, и я не могу просто действовать так, как вы".
"Вы находитесь на переднем крае политики, и император Чандра послал вас сюда?" Лоб Према скривился от недоумения, хотя он продолжал улыбаться. Это придавало его выражению лица довольно насмешливый оттенок. "Ты очень далек от Париджата, Сантош! Кроме того, не политика приводит людей в Ахиранью". Он усмехнулся, поднимая бокал с вином. "Это удовольствие. Бордели очень хороши".
Выражение лица Сантоша было слегка озабоченным, его усмешка приобрела край жестокости. Тут вмешался Викрам: "Лорд Сантош любезно сопровождал принцессу Малини от имени императора Чандры. Это большая честь, которую он выполнил с достоинством".
Улыбка Према слегка дрогнула, но даже он, похоже, видел смысл в том, чтобы избегать комментариев о принцессе. Сантош намеренно повернулся, исключая Према из разговора. Обращаясь к Викраму, он сказал: "Говоря о принцессе Малини и ее размышлениях, мы с вами должны кое-что обсудить, генерал Викрам. Так же, как император Чандра хочет, чтобы его сестра задумалась над своим выбором, он хотел бы, чтобы его самый непростой народ научился быть более сговорчивым. У меня есть много предложений от его имени. Я очень хорошо знаю мнение императора по этому вопросу. Мы часто говорили об Ахиранье".
Викрам не позволил своему гневу проявиться на лице, но Прем, казалось, не мог себя контролировать. Глаза принца уже сузились из-за того, что Сантош оскорбил его - оскорбил простого высокородного лорда Париджата против Сакетана королевской крови, а случайное хвастовство Сантоша о близости с императором только раззадорило его.