Они были храмовой дочерью и храмовой дочерью. Сестры, хотя Прия не часто позволяла себе думать в таких терминах. Она не любила слишком пристально вглядываться в смысл сестринских отношений, десятилетие спустя после того, как сгорели их братья и сестры.
"Мина напала на меня на Хиране", - сказала Прия. "Она знала, кем я была. Она хотела, чтобы я показала ей путь к водам бессмертия. А когда я сказала, что не могу, она попыталась меня убить". В ее голове мелькали образы борьбы. Они были еще слишком свежи, чтобы казаться воспоминаниями. Ее сердце все еще колотилось. Ее кожа все еще зудела от магии. "У нее была маска короны".
Правый глаз Бхумики выразительно дернулся. "А потом? Что случилось?"
"Она надела маску. Она ранила Гаури и пыталась ранить Симу. И я... я сбросила ее с Хираны".
"Ты сказала что-нибудь, чтобы раскрыть себя?"
Прия ничего не сказала.
"Прия".
"Только ей". Она не упомянула принцессу. В конце концов, она не знала, что слышала принцесса. Тем не менее, ее слова были похожи на ложь, которая на ее языке превратилась в горький ужас.
"Как ты могла быть такой идиоткой? Неужели я ничему тебя не научила?"
"Она собиралась убить меня. Что мне оставалось делать? Обнять ее?"
Бхумика закатила глаза. "Духи, Прия. Ты могла ничего не говорить. Ты могла взывать о помощи. Я знаю, что там наверху полно стражников".
"И позволить им говорить с ней? Она уже знала, кем я была. Я". Прия подняла голову. "Убить ее было единственным, что я могла сделать, чтобы защитить нас. Было бы хуже, если бы я призналась в том, кем являюсь, и все равно оставила бы ее в живых, не так ли?"
"Очевидно, да", - резко ответила Бхумика. "А как она вообще узнала, кто ты?"
Прия пожала плечами. Она знала, что это только еще больше разожжет обычно хорошо скрываемый нрав Бхумики, но она и сама чувствовала себя довольно плохо. На нее напали. Она убила кого-то, и сколько бы раз она ни говорила себе, что это то, для чего ее воспитывали, и пыталась убедить себя, что у нее не было другого выбора, это потрясло ее. И ее злило, что она вообще что-то чувствует - что она недостаточно сильна, чтобы ничего не чувствовать.
Было легче злиться на Бхумику, чем на себя.
"Рассказывала ли ты кому-нибудь еще о своем прошлом?" спросила Бхумика.
"Я не дура".
Наступило долгое молчание. Бхумика смотрела на нее не мигая.
Наконец, мужественно, Прия добавила: "Нет".
Глаза Бхумики сузились. Она побарабанила пальцами левой руки по колену. "Сначала ты спасла Симу, а теперь..."
"Ты бы предпочла, чтобы я позволила Симе умереть?"
"Чтобы защитить себя? Да", - огрызнулась Бхумика. "А ты не подумала, что спасение Симы может быть именно тем, что раскрыло тебя перед мятежниками?"
Бхумика, конечно, была права. Именно так Мина и вычислила ее. Она видела, как Прия уверенно взбирается на Хирану, как когда-то взбирались дети из храма.
"Я не могу сделать столько, сколько можешь ты, дваждырожденная", - сказала Прия.
"Не называй меня так".
"Хорошо. В любом случае, знаешь, Бхумика, я даже не могу сделать столько, сколько должна была бы сделать дважды рожденная, как я". Поход на Хирану, спасение Симы - это был риск, но это было не больше, чем любая храбрая женщина может сделать или сделает. Даже если бы я не была тем, кто я есть, - продолжала Прия, - я бы рискнула собой ради Симы".
Единожды рожденный должен был уметь входить в сангам по своему желанию. Должен был уметь с легкостью манипулировать поверхностью Хираны. Должна была чувствовать природу, всю ее светящуюся, дышащую силу, где бы она ни находилась.
Все это у нее было, когда она была маленькой девочкой. До того, как ночь огня сломала в ней что-то.
Дважды рожденные, как Бхумика, были еще сильнее. А триждырожденные...
Ну. Теперь их не осталось.
"Я думаю, - медленно произнесла Прия, - что ты просто решил на меня рассердиться. Я не сделала ничего плохого. Я не просила, чтобы на меня напал мятежник, ищущий воды Бессмертия. И я сделала все возможное, чтобы защитить себя. И тебя".
"Ты могла умереть. Ты понимаешь это?"
"Понимаю".
"Тебя могли обвинить в том, что ты убийца. Или мятежница. Или и то, и другое".
"Я действительно не дура", - огрызнулась Прия. "Я не знаю, как часто мне приходится говорить тебе. Я знаю."
Иногда она ненавидела Бхумику. Она ничего не могла с собой поделать. Было что-то такое в ее храмовой сестре, что заставляло ее кровь гореть, а на язык попадал яд. В Бхумике была вся фальшь: кротость для мира, огонь в сердце. Бхумика любила изысканные сладости, красивые сари и прекрасную музыку. Она никогда, никогда не мыла полы. И Бхумика вышла замуж за регента. Этого Прия никогда не сможет понять, ведь Бхумика спасла бесчисленное количество жизней, став его мягкосердечной женой.
Когда брат Прии бросил ее на пороге дома Гаутама, именно Бхумика спасла ее. Бхумика, которая приехала в своем паланкине из красного дерева, взяла Прию в свой дом и обеспечила Прию едой, кровом и возможностью жить заново.
Я не могу дать тебе власть. Я не могу дать тебе то, что мы потеряли. Я даже не могу дать тебе семью, - сказала ей Бхумика. Но я могу дать тебе работу. И этого должно быть достаточно для тебя.
"Спасибо, что вытащили меня из тюрьмы", - заставила себя сказать Прия, сбавив тон. "Я ценю это".
"Ну, тебе не меня надо благодарить", - сказала Бхумика. "Это принцесса ходатайствовала от твоего имени. Она сказала Викраму, что ты спас ей жизнь. Она умоляла взять тебя в служанки. Умоляла. И что он мог сделать, кроме как согласиться?"
"Что?" прохрипела Прия.
"На столе у окна стоит лимонная вода", - сказала Бхумика, жестом указывая в левую часть комнаты. "Налей себе стакан, и мне тоже налей".
Прия налила. Ее руки даже не дрожали. Но голос Бхумики был более добрым, когда Прия передала ей стакан. Духи знали, что должно было выражать лицо Прии, чтобы притупить остроту ее гнева.
"Генерал находится в трудном положении", - сказала Бхумика. "Принцесса... не самая любимая особа своего брата. Но она все еще императорской крови, и если она умрет здесь от рук убийцы, или от болезни, или по какой-то злой случайности - тогда генерал и его семья будут наказаны. Все мы будем наказаны". Рука Бхумики слегка шевельнулась, и она легла на живот. "Принцесса должна находиться в уединении. Император приказал, и его нужно слушаться. Но ее изоляция означает, что Викрам тоже не может видеть ее регулярно. За ней нельзя наблюдать или защищать ее так хорошо, как хотелось бы любому из нас". Пауза. "Генерал склонен дать ей то немногое, на что он способен".
"Вы хотите сказать, - медленно произнесла Прия, - что не можете избавить меня от этой задачи".