"Что ты наделал, Рукх?"
"Мне очень жаль", - сказал он. "Правда. Но я... я не говорил с тобой, не просил тебя о помощи, о работе, только потому, что мне это было нужно. Хотя я нуждался... нуждался. Мне приказали поговорить с тобой и попытаться попасть в махал. Мне приказали". Он сглотнул. "И теперь мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Из махала. Пожалуйста?"
Сказано. Приказано. Кто приказал ему?
По ней пробежал холодок. Она могла бы догадаться.
Медленно, она покачала головой. Прежде чем она успела заговорить, Рукх бросился вперед. Он схватил ее за руку.
"Я сказал им, что ты не придешь, - серьезно сказал он. "Что ты не простишь меня. Что ты не такая слабая, как они думают. И может быть... может быть, тебе не стоит приходить. Но они обещали мне, что не причинят тебе вреда, Прия, и я им верю. Они попросили меня убедиться, что тебе не причинят вреда, так что ты будешь в безопасности. Иначе я бы не смог..." В его глазах стояли слезы разочарования.
" Рукх." Ее свободная рука провела над его головой, прежде чем она слегка пригладила его волосы. "Успокойся. Говори медленно. В твоих словах нет смысла".
Он сжимал и разжимал пальцы на ее запястье. Долгое время он ничего не говорил, и Прия вздохнула.
"Я голодна", - сказала Прия. "И устала, и мне сказали, что от меня ужасно пахнет. Я просто хочу спать, Рукх. У меня нет никакого желания играть в эти игры".
"Если ты не придешь", - прошептал он, - "я не знаю, что они со мной сделают".
"Кто?"
"Ты знаешь".
"Я бы хотела, чтобы ты мне рассказал", - сказала она.
Он держал ее за запястье, не двигаясь. Его пальцы были достаточно легкими, чтобы она могла вырваться без труда. Но она этого не сделала.
"Повстанцы", - прохрипел он, повесив голову, прежде чем посмотреть на нее. "Повстанцы в лесу".
Она долго смотрела в его глаза.
Ей казалось, что она точно знает, кто он такой. Она думала, что он был таким же, как она когда-то - голодным, раненым, одиноким. Она жалела его.
Жалость не изменилась. Но когда она посмотрела на него, ее предположения о нем отпали. Он был более чем немного похож на ребенка, которым она когда-то была. У него были свои секреты. Свои обязательства. Она прекрасно знала, как это ощущается.
Это беспокоило ее. Беспокойство за него.
Он в опасности, подумала она. Я все еще нужна ему.
"Укради мне что-нибудь из кухни", - наконец сказала Прия. "А потом я пойду с тобой".
ПРИЯ
Париджати нанесли на свои карты множество названий для великого леса Ахираньи. Они разделили его на сегменты, очертив тонкими линиями, прикрепив ярлыки ко всем частям, где люди могли выжить, где время не двигалось странно, а гниль не проникала внутрь: выжженные поля на востоке; густые траншеи древних мангровых зарослей, где процветали болотные деревни на водных сваях, на западе. Имя за именем, каждое из которых было тщательно транслитерировано с париджати на все разрозненные письмена и языки Париджатдвипы. Не был включен только язык ахираньи.
Язык ахираньи, конечно же, был стерт - сведен к россыпи фраз и слов, которыми жители Ахираньи посыпали общеупотребительный язык Забан. Но Прия, которую когда-то учили традиционному ахиранийскому языку как дочь храма, знала, что у ахиранийцев никогда не было названий для леса. Ахиранья и была лесом. Лес был таким же безымянным, как каждый глоток воздуха, таким же неделимым, как вода. Они называли города и деревни, наносили на карту горы. Леса они оставили в покое.
Но это не значит, что Прия не узнала место, куда привел ее Рукх. Они пробрались из махала в окрестности города Хиранапрастха. Они пробрались через город, закрытый ставнями и водосточными фонарями, туда, где деревья сливались с домами, а маленькие храмы якши висели над ними на ветвях, прикрепленные высоко среди листвы плоскими досками, вбитыми между стволами. Они шли по узким тропинкам, очерченным лентами и флажками, которые были тщательно проложены в лесу путешественниками между Хиранапрастхой и небольшими деревнями.
Но вскоре они свернули в сторону от ленточных маркеров, и ничто не указывало им путь, кроме их общего фонаря и мельчайших рисунков на коре - языка символов, используемого охотниками и лесорубами. И тут Прия подняла голову и поняла, что они находятся в Костяной башне.
Костяная беседка была древним местом - одновременно могилой и входом на старую, старую тропу, проложенную руками якша. В Ахирании были места, где время двигалось иначе; эта тропа была самой сильной из них и самой хорошо обозначенной. Тропа искателя - так называли ее некоторые, потому что она вела к соседнему государству Сругна и великим монастырям Сругна, посвященным безымянному богу, где жрецы размышляли о тайнах космоса и поклонялись своему богу превыше всех других бессмертных существ.
Но это было и проклятое место. Местные жители и лесорубы, искавшие священную древесину для заготовки, утверждали, что слышали шепот среди могил. На рассвете они находили шаги на мокрой от росы земле, а на земле лежали трупы изъеденных гнилью животных. Создавалось впечатление, что эти существа пришли в беседку, чтобы умереть. Или были оставлены там, как говорили некоторые, призрачными руками.
Когда плоть сгнила, эти призраки вернулись, чтобы завершить свою работу. Над Прией и Рукхом висели кости умерших животных, нанизанные на красные и желтые нити. В свете фонаря они блестели желто-белым светом. Ветер шелестел листьями, дождевая вода падала холодным мерцанием, а кости звенели друг о друга, щелкая зубами.
"Что ж", - мягко сказала Прия. "Какое приятное место для встречи".
"Обычно я не встречаю их здесь. Но..." Он пожал плечами, выражение его лица было настороженным. "На этот раз мне велели".
Мина надела маску короны. Она пила воду бессмертия из источника и жестоко сражалась, так что Прия уже знала, что эти повстанцы были самыми жестокими - теми, кто использовал убийство как метод сопротивления.
Она слышала сплетни и истории о повстанцах, которые носили маски. Когда убили торговца, люди говорили, что видели фигуру в маске, выходящую из его хавели. Она подумала об этом сейчас - о повстанцах, которые наносили быстрые и жестокие удары, - когда взглянула на Рукха.
Он выглядел несчастным; его руки были крепко обхвачены. Она почувствовала, как в ней закипает гнев при мысли о том, что они используют голодающего мальчика, умирающего мальчика, обращая его сердце в свою пользу. Это было неправильно.
Она подняла фонарь выше, темная ночь смотрела на нее сквозь листья и кости.
"Что обычно происходит, когда ты встречаешь повстанцев?" - спросила она.
"Я даю им информацию", - сказал он. "До того, как они послали меня к вам, я рассказывал им все, что слышал на рынках. Они давали мне еду".