"Ты можешь ударить меня снова, если хочешь", - сказала Малини. "Но ты не будешь бить Прию. Она не участвует в наших делах". Она по-прежнему сгорбилась над Прией. "Иди, Прамила. Делай, что хочешь".
"О! О. Ты думаешь, я не ударю тебя как следует?" Прамила разразилась противным смехом, и сквозь завесу волос Малини Прия смогла разглядеть ее лицо: влажные, яростные глаза, усмешку на губах. "Ты думаешь, я не посмею причинить тебе вред, когда ты здесь, наедине со мной? Ты заслуживаешь удара".
"Я все еще плоть и кровь императора", - сказала Малини тонким, но ровным голосом. "Я все еще принцесса Париджата. Бей меня, если хочешь, но не забывай, что мой брат послал меня сюда с определенной целью".
"Тогда выполни свою цель", - сказала Прамила. "Прими свою судьбу, чтобы мне больше не нужно было смотреть на тебя".
Малини ничего не ответила на это, и в выражении лица Прамилы мелькнуло что-то темное, выходящее далеко за рамки ненависти. Затем она успокоилась. Она обуздала свою ярость. Она расправила плечи. Разгладила складки своего сари.
"Думаю, еще лекарства", - объявила Прамила. "Ты переутомилась, принцесса Малини".
Выдох Малини был дрожащим. Почти без звука.
"Теперь", - сказала Прамила. "Двигайся. Принцесса."
Долгое время Малини оставалась на месте, сложив руки над Прией, держа ее запястья в этом болезненном захвате. Затем, наконец, она отпустила Прию и отошла.
Прия опустила голову. Ждала.
Прамила подняла руку. Малини издала звук, слабый, как падающие листья.
Прамила беспрепятственно ударила Прию. На этот раз удар не был вызван яростью. Это было намеренное действие, призванное напомнить Прие о ее месте, а Малини - о ее собственном, но это не сделало порез от колец менее болезненным, а кровь во рту Прии - менее тошнотворной.
"Глупая девчонка", - сказала Прамила. "Отведи принцессу в ее комнату. Сейчас же. Я скоро приду".
Прошло совсем немного времени, и Прамила ворвалась в комнату, неся графин.
" Пей", - сказала она и поставила вино перед Малини.
Малини попыталась поднять сосуд, но ее руки дрожали. Их короткая прогулка, когда она была такой ясной, вымотала ее. Прежде чем она успела опустить сосуд, Прия пересекла комнату. Когда она приблизилась, Прамила вздрогнула - или хотела ударить ее, не совсем ясно, - но Прия посмотрела на нее, и пожилая женщина замолчала. Прийя увидела, как на лице Прамилы мелькнула гримаса стыда при виде красной губы Прии, покрытой синяками. Ярость прошла через нее, в конце концов, и теперь они все еще были здесь. Прамила. Малини. И Прия, которая не имела никакого значения. Она была с разбитой губой и красной щекой, как напоминание о позоре Прамилы.
Я должна буду взять это задание под контроль Прамилы, подумала Прия. Я должна буду сделать так, чтобы принцесса больше не была отравлена, иначе она умрет.
Прия наклонилась и взяла графин у Малини. Она налила немного и дала его в руки Малини.
"Осторожно, миледи", - сказала она. "Вот."
Она помогла Малини поднести чашку к губам. Помогла ей выпить.
Если Прамила ударит ее снова, она не была уверена, что сможет контролировать себя, да и не хотела бы этого. Она прижала зубы к языку, отвлекаясь от боли в щеке.
Все еще стоя на коленях перед Малини, она протянула графин обратно Прамиле, скромно опустив глаза.
Если она снова причинит мне боль, я сломаю ей пальцы. Запястье. Я ударю ее по лицу голой рукой. Я не выдержу. Не выдержу. Я-
Прамила взяла графин и, не говоря ни слова, выбежала из комнаты. Мгновение спустя Прия услышала щелчок замка. Не имея больше ключа, она знала, что они с Малини - пленницы до утра.
Она выдохнула, какое-то страшное напряжение спало с ее плеч.
"Ты не умеешь позволять унижать свою гордость, не так ли?" пробормотала Малини.
"Миледи, я служанка", - напомнила ей Прия. "У меня нет гордости, которую можно унизить".
На губах Малини появилась небольшая улыбка.
"Ах, это ложь, которую ты считаешь нужным говорить высокородной леди, не так ли? Но я знаю, что у тебя есть гордость. У всех нас. Ты можешь называть меня " госпожой" и "мэм" в своих покоях, но я вижу в тебе железо".
Малини подняла руку и провела костяшками пальцев по припухшей щеке Прии. Ее пальцы дрожали. Прия почувствовала жжение от этого прикосновения. Оно обожгло ее кровь, запело, и она подумала: "О...
О нет.
Это было больше, чем простое очарование. Это было влечение, и это было... не очень удобно.
"Иногда нужно позволить своей гордости и добродетели отступить, чтобы выиграть войну", - сказала Малини.
Дыхание Прии немного сбилось. "Спасибо", - смогла сказать она. "За то, что защитила меня".
"Не благодари меня. Я спасла тебя не ради тебя. Я сделал это ради себя. Если бы она разозлила тебя достаточно сильно, ты бы причинила ей боль. А потом тебя бы отослали, и я снова осталась бы одна". Малини уже начала раскачиваться. Она выдохнула, затем закрыла глаза и легла на спину.
"Ты будешь рядом, когда я буду спать?" Малини отвернула лицо. "Просто - ты можешь лечь здесь, если хочешь".
Прия сглотнула. Неужели она...? Но нет.
Были вещи, которые они не делали в Париджате.
И есть вещи, твердо сказала себе Прия, которые я не буду делать, потому что я не такая уж совиная дура.
"Я посижу рядом с вами, миледи", - сказала она. "Пока вы не заснете".
Малини не стала спорить. У нее явно не было на это сил. Она лежала неподвижно, закрыв глаза. На ее лице должны были появиться синяки. Кожа Малини была как бумага.
Дыхание. Пульс. Цвет десен, ногтей. Прие не нужно было видеть ни одну из этих вещей, чтобы знать, что Малини умирает неуклонно.
Ей нужно было найти способ сохранить жизнь Малини. И ей нужна была сила Хираны. Терпение, сказал ей Ашок. Терпение и время были ключом. Но терпение могло завести ее только так далеко. А у нее никогда не было его в избытке.
Она возьмет под контроль дозы яда. Она снова покажет себя покладистой и легко игнорируемой, чтобы Прамила передала ей ответственность, никогда не сомневаясь в ее мотивах. Она сохранит принцессе жизнь - ради Бхумики и домашних, а также потому, что так будет правильно.
И не потому, что она этого хотела. Совсем не потому.
ПРИЯ
Сначала она подумала, что это очередной сон.
Вода у ее ног. Жидкая, прозрачная, как струна. Воспоминание о красно-огненной тени ее брата.
Затем она почувствовала, как магия якши поет в ней. Соль в ее венах.
Она вспомнила космические реки. Мировое яйцо.
(Мировое яйцо. Нет. Она не собиралась думать об этом.)
Она огляделась и сквозь дымку сновидения, сквозь сон заставила себя увидеть.
Под ней была темная вода. Вода реки. Три реки, встречающиеся и извивающиеся: река красного цвета, настолько глубокого, что почти черного, пульсирующая вокруг нее, уродливая жизнью. Река зеленого цвета с золотыми вкраплениями, перекатывающаяся, как трава под завыванием ветра; река тьмы. Беспросветная, пульсирующая пустота.