Когда Прия вздрогнула и начала протягивать руку, когда голос Малини дрогнул, Малини отстранила ее рукой. "Нет", - продолжила она. "Я... я не хочу, чтобы меня утешали". Внезапно она задрожала, горе и гнев хлынули через нее, и она не хотела, чтобы к ней прикасались. Это было бы слишком. Слишком много, когда ее кожа и так перегружена чувствами. Неглубокий вдох. Ее руки опустились. "Прамила думает, что я выберу это. Костер. Сожжение. Но, возможно, до этого не дойдет. Если я стану еще слабее, до этого не дойдет".
"Нет", - сказала Прия. "Думаю, нет".
"Теперь ты знаешь", - сказала Малини. "Я бы попросила простить меня за то, что я рассказала тебе о своих страданиях, но я ни о чем не жалею. Я хочу, чтобы ты знала это, Прия".
Вот так. Настоящая правда, неприукрашенная и обнаженная.
Малини открыла свое сердце и вылила кровь своего сердца перед Прией, рассказав ей все уродливое и нежное, металлическое и сладкое о своем прошлом. А Прия...
Прия не прикоснулась к ней, но держала свою руку рядом с рукой Малини. Она не сводила с Малини глаз. Спокойно и уверенно.
"Я уже много раз говорила вам, госпожа", - сказала Прия. "Я всего лишь служанка. Вам не нужно даже думать о том, чтобы извиниться передо мной".
"Но я думаю об этом, Прия", - сказала Малини. "Вот и все".
Прамила пришла навестить ее днем. Малини узнала об этом только потому, что проснулась от жара полуденного солнца, и потому, что голос Прии вывел ее из дремоты, подняв из глубокого бассейна одурманенного сна на мелководье почти бодрствования, где комната лениво покачивалась вокруг нее, но она все еще могла думать. И все еще слышала, как Прамила со скрипом дерева устроилась на краю чарпоя.
"Она отдыхает, госпожа", - говорила Прия. Малини держала глаза закрытыми, ее дыхание было ровным. "Я могу попытаться разбудить ее, если вы хотите, но она крепко спит".
Прамила издала звук подтверждения. Прочистила горло.
" Твое лицо", - сказала Прамила. " Тебе больно?"
Наступила пауза.
"Нет, госпожа", - ответила Прия.
"Я не должна была тебя бить", - жестко сказала Прамила. "Я никогда не била ни одну из своих служанок. Это ниже моего достоинства. Но здесь, в этом месте..." Она побарабанила пальцами по чему-то твердому. Возможно, по Книге Матерей. "Принцесса заставляет меня забыть о себе".
Малини не открывала глаза. Не открывала. Достаточно было слышать их голоса.
"Возможно, ты думаешь, что немного любишь ее, - продолжала Прамила. "Она ослепительная любовница для такой ничтожной и неотесанной, как ты. Но она использует всех, девочка. Даже меня. Как ты думаешь, почему я держу стражников подальше от нее? Это больше, чем просто благочестие. Они бы повелись на ее милое личико и сладкие слова. Она манипулирует детьми. Что бы она ни говорила, помни, что ты не более чем грязь под ее ногами. Помни об этом, когда в следующий раз она попросит тебя о небольшом одолжении". Ее голос понизился. "Помни об этом, когда в следующий раз она вызовет мой гнев".
"Мэм. Я не восхищаюсь ею", - сказала Прия, голос затих. "Мне просто нужно сохранить эту должность, мэм. У меня есть люди, о которых я должна заботиться, которые зависят от меня. Я не могу потерять свое положение или доход".
"Несмотря на то, что принцесса может сказать тебе, именно я решаю, останешься ты или нет", - сказала Прамила с одобрительной ноткой в голосе. "Ты была хорошим работником, если не считать одного досадного промаха. Тебе не нужно ничего бояться, пока ты помнишь, кому лучше... благоразумно... подчиняться".
"О, спасибо", - сказала Прия. "Большое спасибо, госпожа Прамила".
Малини услышала звук шагов Прии по полу, приближающихся к ней.
"Пожалуйста, позвольте мне помочь вам еще больше, госпожа Прамила. Могу ли я... Я могла бы зажигать благовония в вашем кабинете по вечерам, чтобы подсластить воздух. Или я могла бы готовить ваши любимые блюда, если у нас есть ингредиенты? И я могла бы... могла бы давать принцессе лекарства. В конце концов, я уже даю ей вечернюю еду. Не составит труда также дать ей вина перед сном". Прия сделала паузу. Затем она добавила: "Она доверяет мне. Она не будет суетиться".
Наступило молчание. Прамила подвинулась; шелк ее сари зашуршал вокруг нее.
"Несмотря на то, во что ты можешь верить, и на то, что разумно, я люблю принцессу", - сказала Прамила с запинкой, как будто слова вытягивали из нее. В каком-то смысле так оно и было. Ее голос дрогнул. "Я люблю ее настолько, что хочу для нее лучшего, даже если она этого не хочет".
"Тогда позволь мне взять это бремя на себя", - сказала Прия. "Пожалуйста".
"Хорошо", - сказала она. "Пока ты помнишь, кому ты верна".
"Конечно, госпожа. Все, что угодно, лишь бы быть полезной", - искренне сказала Прия.
Малини открыла глаза, совсем чуть-чуть. В тонком полумесяце зрения она увидела лицо Прии - широко открытое и бесхитростное, протянутую руку - и Прамилу, вложившую ей в ладонь пузырек с цветком иглицы.
Наступили сумерки. Прамила вернулась, чтобы прочитать Малини лекцию о матерях. Малини слушала ее вполуха, наблюдая за дверью и гадая, что делает Прия. Послушно насыпает дозу цветка иглицы в вино Малини? Или, может быть, опрокидывает всю бутылку, чтобы Малини умерла быстро и безболезненно?
Маловероятно. Но она все равно представила себе это.
Прия поклонилась Прамиле и вошла в комнату. Когда Прамила поднялась, чтобы уйти, Прия заговорила.
"Леди Прамила поручила мне приготовить вам лекарство", - сказала Прия Малини. Затем она бросила на Прамилу косой взгляд, как бы ища одобрения. Прамила кивнула, и Прия опустилась на колени, держа графин между ладонями.
Малини уставилась на него. Затем она посмотрела на Прию.
"Я знаю кое-что о лекарстве из цветков иглицы", - сказала Прия тихим голосом. Прамила, стоявшая у двери, вряд ли услышала ее.
В этих карих глазах, в том, как она протягивала вино, словно это был подарок, а не яд, словно это было что-то драгоценное, зажатое в ее ладонях, было послание.
Доверьтесь мне, говорило ее лицо.
В этом и заключалась проблема создания союзников. В какой-то момент, неизбежно, наступал момент, когда нужно было принимать решение: Можно ли доверять этому человеку? Была ли завоевана их преданность? Было ли их великодушие фасадом для скрытого ножа?
Малини сделала свой выбор. Это было легче, чем следовало бы.
" Правда?" сказала Малини с одинаковой мягкостью. "Ну. Так получилось, что я тоже".
Она встретила взгляд Прии. Не разрывая их общего взгляда, она взяла графин и глубоко отпила.
РАО
После того как Рао услышал о казнях и сожженных женщинах, он сел с Премом и мрачно, методично выпил три бутылки вина.
Ему было мучительно приятно, что Прем не высмеивал его за это; он только налил себе бокалы, позволил Рао опереться на него и рассказывал ему бессвязные истории их молодости, на которые Рао мог лишь невнятно отвечать.