"Скажи мне."
"Та же власть, которой обладают все города-государства Париджатдвипы", - сказала она. "Ваши собственные правители. Места при дворе, чтобы помогать в управлении империей. Уровень свободы в руках империи".
"Ты не можешь мне этого обещать", - тут же сказала Прия. Ее глаза расширились.
"У Адитьи есть сильная поддержка", - возразила Малини. "И у него есть элемент неожиданности. Чандра не знает, какие силы были собраны против него. Он даже не знает, где находится Адитья. Он знает только, что я предала его, разжигая недобрые чувства против его правления. Я и мои фрейлины. И что я, его хнычущее дитя сестры с двумя ее глупыми женщинами, могу сделать, чтобы действительно поставить под угрозу его трон?"
"Все это", - сказала Прия. "И чего же ты хочешь? Чтобы тебя больше не травили? Чтобы тебя освободили из Хираны? Я не освобожу тебя. Не тогда, когда это подвергнет непосредственной опасности семью регента. Тебе нужно просить о чем-то другом".
"Я хочу быть свободной", - сказала Малини. "Ты знаешь это". Она отбросила это желание. Пусть оно утонет в глубине души. "Но есть и другие вещи, которые мне нужны. Я не могу сбежать от Хираны, но - позволят ли тебе твои дары?"
"Возможно", - сказала Прия. Осторожно.
Это было так же хорошо, как "да".
"В Хиранапрастхе ждет верный мне человек", - сказала Малини. Или так она надеялась. "Он ждет от меня вестей. Все, что я прошу в обмен на будущее Ахираньи, это чтобы ты передал ему послание и передала мне его ответ".
"Что за послание?"
"Если ты не освободишь меня, тогда он попытается найти способ", - сказала Малини. "Тихий способ, который не раскроет наши планы. Если они есть. А если нет..." Ее руки скрутились, превратившись в кулаки. "Тогда я буду благодарна узнать, как продвигаются дела, и передать весточку Адитье".
Прия была очень спокойна. Малини смотрела на нее, оценивая напряжение ее тела, поворот головы, и думала, насколько она близка к тому, чтобы сломаться.
"Ты говорила о ненависти к тем, в ком течет императорская кровь", - пробормотала Малини. "Ты говорила о том, что твои близкие сожжены. Что ж, я тоже потеряла на костре тех, кого любила. По приказу моего брата. Давай вместе проводим его с трона, Прия".
На лице Прии была открытость, болезненная открытость. Широко раскрытые глаза, приоткрытый рот для слов, которые она не могла произнести. Через мгновение она исчезла, оставив вместо себя только решимость.
"Если я сделаю это - если я помогу тебе - тогда мы не будем госпожой и слугой", - медленно сказала Прия. "За пределами этого места ты можешь быть имперской принцессой, а я - никем, но здесь я - нечто полезное. У меня есть то, что тебе нужно. И я не буду твоим инструментом или оружием. Я буду равной тебе. Мы договорились?"
Прия ненавидела, когда ее принижали. Прия ненавидела, когда ее не замечали. Ненавидела, когда ее делали ничтожной. Малини увидела это в ней, когда Прамила ударила Прию - когда в глазах Прии на мгновение мелькнул черный, расчетливый взгляд.
К счастью, встретить взгляд Прии всегда было так легко. Смотреть в это лицо и давать ей то, что она хотела, просто позволяя себе быть честной. Отсутствие необходимости манипулировать Прией казалось маленьким благословением.
"Ты очень могущественна", - сказала ей Малини. "И если ты хочешь верить в то, что я манипулирую тобой, или нет, пожалуйста, поверь в это: Я говорю тебе правду, когда говорю, что мне нужен друг. И ты была очень добра". Ах, ей будет не хватать этой доброты. "Тогда я должна знать твой титул. Как бы ты называлась? Старейшина?"
"Просто Прия", - отрывисто ответила она. "Как ты меня уже называешь".
"Тогда в ответ я должна быть для тебя просто Малини".
"Хорошо. Мы заключили сделку", - сказала Прия, и сердце Малини взлетело вверх, даже когда ее желудок сжался в комок. Сделки, и клятвы на сделках. Этому не будет конца.
"Итак, Малини. Расскажи мне об этом человеке, и где я могу его найти".
БХУМИКА
Она узнала о пожаре, когда зазвучали конхи. Кто-то напал на гавели лорда Искара, сказал ей капитан, когда пришел с дополнительными солдатами охранять ее усадьбу. Но больше он ничего не знал.
Она ждала в своем розовом дворце, не нападет ли кто-нибудь на махал. Она не знала, жив ли ее муж. Она могла только сидеть, думать и заставлять себя сохранять спокойствие.
К ней присоединились самые уязвимые члены махала: младшая и старшая служанки, несколько детей и горстка тех, кто тихо служил в ее доме. Они стояли на самом краю комнаты, в тени, дети сопели сквозь слезы, а служанки стояли в стоическом молчании.
Среди тех, кто служил в доме, она увидела мальчика, которого привела в дом Прия. Халида была недовольна, когда Бхумика позволила мальчику занять свое место. Но с тех пор мальчик не доставлял никаких хлопот. Ни Халида, ни, тем более, сама Бхумика не жаловались на него. Бхумика вообще мало думала о нем с тех пор, как разрешила ему работать.
Она думала о нем сейчас. Было легче смотреть на него - на его сгорбленные плечи и опущенный подбородок, на то, как он держался, маленький и настороженный, точно как Прия, когда Бхумика впервые привела ее домой, - чем размышлять о том, что может происходить за стенами ее поместья.
"Подойди сюда, мальчик, - сказала она, слегка поманив его рукой.
Он медленно подошел, затем остановился и отвесил неловкий поклон. Он был одет в исправную тунику и дхоти - одежду, которая полагается любому слуге махала, но шаль, которую он надел поверх нее, была грязной и потрепанной по краям.
"Твоя шаль грязная", - сказала она. "У тебя больше ничего нет?"
Он покачал головой. "Нет, миледи", - сказал он, его голос был скрипучим от нервозности.
"Ты спрашивал?"
Он снова покачал головой.
Она взглянула на Халиду, которая дугой бровей и легким покачиванием головы дала понять, что мальчик не просил новой шали и не просил о какой-либо помощи.
"Если бы ты могла, Халида", - сказала Бхумика.
"Моя госпожа?"
"Моя запасная коричневая шаль", - сказала она. "Пожалуйста".
Халида принесла шаль. Она была простой, но хорошо сшитой из очень тонкой и прочной шерсти. В ней ему будет тепло, и на ней не будет видно пятен. Она накинула ее ему на плечи.
Она заметила, что он дрожит.
" Рукх", - сказала она, и он вздрогнул. "Не надо бояться", - мягко сказала она ему. "Мы в самом сердце махала и под надежной защитой. Все будет хорошо. Ты будешь здоров".
Мальчик медленно кивнул, не встречаясь с ней взглядом. Он плотнее обернул шаль вокруг себя, прикасаясь к ткани, словно она была драгоценной, бесценной. Более ценной, чем его собственная кожа.
В двери постучали, и вошел стражник.
" Госпожа", - сказал он. "Он здесь".
Бхумика поднялась так быстро, как только могла, что и вполовину не так быстро, как ей хотелось бы.